ОБЗОР: Кто в реальности выиграл в Молдове 24 февраля

«Недовольство трусов – похвала для храбрецов» — именно эта цитата из волшебной киновселенной Джоан Роулинг приходит на ум по итогам выборов в Молдове. Самое время рассказать, что на самом деле произошло 24 февраля и чей выигрыш мы наблюдаем. США и ЕС упрочили позиции. При всей неприязни к правящей верхушке в лице демократов Плахотнюка для Брюсселя и Вашингтона тактически ситуация кажется выигрышной. Неслучайно из Старого и Нового света звучат довольно выдержанные официальные оценки по поводу состоявшихся выборов. Главное для ЕС и США — это сохранение определенной «прозападной» стабильности на рубеже Европы, который по традиции считается областью интересов Москвы. В результате Молдова еще сильнее уходит в область влияния европейских структур, что можно считать тактической победой проевропейских сил. Важно учитывать, что в будущий парламент инкорпорированы представители лояльных Европе политических сил, интегрированных в единый блок ACUM. Именно партии Санду и Нэстасе активно взращивали ЕС, США и Румыния, и теперь за ними, кажется, «золотой голос» в будущей коалиции. Судя по всему, присутствие в парламенте открытых проевропейских сил — главное достижение Брюсселя на этих выборах, которое даст ЕС основания продолжать требовать от Кишинева исполнения европейских директив и рекомендаций, ставить иные условия для продолжения макрофинансовой помощи. Россия на выборах 2019 года по традиции симпатизировала ПСРМ Игоря Додона. В этой связи первое, что бросается в глаза по итогам голосования — это падение совокупного рейтинга пророссийских сил в Молдове. Лояльные социологические центры, как известно, могут «нарисовать» любой рейтинг, но реальность всеобщего голосования иная. В 2014 году общее число проголосовавших за социалистов и коммунистов составляло 38%, без учета снятой с гонки накануне выборов партии Ренато Усатого. В 2019 году ПСРМ стала монополистом на пророссийском фланге, но набрала лишь треть голосов молдавских избирателей. На этих парламентских выборах явка была самой низкой за всю историю выборов, проголосовало всего чуть менее 50% от граждан, имеющих избирательное право. Получается, что в симпатизанты российского вектора развития страны можно зачислить существенно меньше трети населения Молдовы: 1/6 часть, если быть точным. В этих индикаторах четко просматривается тренд изменений политического сознания Молдовы. Молодежь и люди среднего возраста ведут себя куда более прагматично, в отличие от тоскующего по России советского поколения. В различных социальных группах все чаще звучит сомнение о способности Москвы обеспечить необходимое благосостояние нынешней Молдовы без разделения ее на политические лагеря. У истоков неубедительных результатов ПСРМ лежат и принципиальные аспекты.  В очередной раз доказали свою несостоятельность простые «черно-белые» схемы, в основе которых безоглядная ставка на единственную политическую силу в надежде одним махом развернуть страну на Восток. Здесь недавний пример Украины наиболее показателен, и для политтехнологов он должен был стать аксиомой. На пути реализации этой упрощенной модели российских стратегов, судя по всему, ни разу не насторожило, что самодержавный хозяин РМ Влад Плахотнюк почему-то создал социалистам «тепличные условия» на левом фланге и заранее готовил им роль и соответствующую нишу — разумеется, в своих интересах. Десять лет назад правящий альянс при активной поддержке ЕС и США отобрал власть у коммунистов уж точно не для того, чтобы затем ее «подарить» Игорю Додону на выборах в 2019 году. В постсоветских реалиях концентрация всех ресурсов в рамках одного политического проекта заведомо крайне рискованное решение. С одной партией или политиком куда легче расправиться, чем нейтрализовать сеть формирований в различных сегментах молдавского общества. Интересно, что Приднестровье в 2019 году как никогда активно маневрировало между просьбами из Москвы и Кишинёва. В итоге «мобильные группы избирателей» из Левобережья, стройными рядами прибывавшие на участки, отдали больше половины голосов пророссийской партии социалистов. Однако по одномандатным округам проголосовали за независимых кандидатов (поговаривают об их близости к ДПМ, так ли это — узнаем уже скоро). Судя по реакции ACUM и ПСРМ, втягивание мятежной республики в предвыборные процессы на правом берегу оказалось вовсе не совсем по душе молдавским политикам, которые на время выборов забыли про свои формальные претензии на территорию Приднестровья. Кейс 2019 года крайне любопытен для экспертов-политологов. Последние лет десять активно муссировалась идея электорального вовлечения приднестровцев в молдавские выборы в качестве некой выигрышной «золотой акции», но вряд ли кто-то всерьез анализировал эффекты подобной политической инклюзивности Левобережья. Данные выборы стали хорошей возможностью апробировать на практике масштаб электорального влияния Приднестровья. Как оказалось, таковое «влияние» было крайне преувеличено. Участие приднестровцев в выборах действительно создало мощный информационный «шум», но не дало никакого «геополитического» эффекта, не повлияв концептуально на расстановку политических сил в будущем парламенте. Все остались при своих. Для Игоря Додона 24 февраля стало неожиданным, а потому и весьма болезненным поражением идей и проектов, которые несла в себе предвыборная кампания социалистов. Сбалансированная внешняя политика, президентская республика, «нейтральная Молдова», «большой пакет» и «мягкая реинтеграция» Приднестровья нашли поддержку менее чем у трети страны, с учетом только 50% голосовавших. Как известно, по итогам второго тура президентских выборов 2016 года за кандидатуру И. Додона проголосовало более чем 800 тыс. граждан Молдовы, в то время как на парламентских выборах за социалистов с Игорем Додоном проголосовало практически вдвое меньше избирателей. Идеи социалистов сами по себе во многом хороши и понятны, и в какой-то степени они находили отклик у международных партнеров. Однако, похоже, политтехнологи социалистов также руководствовались общей концепцией вбросить все «козыри» сразу. В итоге, как у классика, все смешалось в один политический клубок, который массовый молдавский избиратель не осилил. С чем связано стремительное падение пророссийской силы хороший вопрос для экспертов, однако сложно оспаривать тот факт, что молдавское общество теряет интерес к восточному вектору развития. Влад Плахотнюк считается главным бенефициаром парламентских выборов, которые изначально не сулили ДПМ ничего хорошего. Тем не менее, если в 2014 году демократы смогли набрать скромные 19 мандатов, то в этот раз практически удвоили свой результат с учётом технического проекта «ШОР». Результат демократов — как раз тот случай, когда главный итог выборов кроется не в числе партийных кресел в парламенте. Как известно, в 2017 году ДПМ удалось провести избирательную реформу и закрепить выгодную для себя смешанную систему. Демократы переформатировали политическое поле и добились легитимации ДПМ в качестве основы для всех возможных вариантов коалиций в парламенте. Кроме того, Влад Плахотнюк продемонстрировал Вашингтону и Брюсселю, что «готов меняться» и показал, что прозападные настроения молдавского общества сильнее пророссийских. Демократам удалось провести выборы таким образом, чтобы Молдова предстала готовой к интеграции в евроатлантические и общеевропейские институты под руководством лидера ДПМ. Плахотнюк рассчитывает, что сможет реабилитироваться в глазах партнеров, и их аккуратные оценки итогов голосования дают понять, что ничего невозможного в идеях главного олигарха Молдовы нет.