Новое руководство РМ стремится снизить «накал страстей» вокруг Приднестровья, разгоревшийся в период внутриполитического кризиса в стране.
Сергей ИСАЕНКО, RTA:
В молдавском «антиолигархическом перевороте» тема Приднестровья сыграла не последнюю роль, хотя сам регион при этом не был прямо вовлечен в противостояние ДПМ с ПСРМ и блоком ACUM. Прежде всего, «фактор Приднестровья» связан с энергичной раскруткой темы федерализации, которая в кратчайшие сроки стала чуть ли не главным пугалом для местного населения и международных партнеров. Оба лагеря превратили этот вопрос в аналог «горячей картошки», которую всеми силами старались перебросить оппонентам с попутным наклеиванием ярлыка «государственной измены».
Тема гипотетического изменения территориального устройства страны — а значит, и конституции — так накалилась, что даже сейчас, после бегства Плахотнюка и перехода ДПМ в оппозицию, Додону и Санду приходится регулярно оправдываться и делать
категоричные заявления о том, что никакой федерализации при них точно не будет. Наряду с этим Тирасполю досталась приличная порция обвинений от лидеров оппозиции в молчаливой поддержке режима Влада Плахотнюка. Министр внутренних дел РМ Андрей Нэстасе даже допускает, что свергнутый олигарх бежал из Молдовы именно через территорию непризнанного региона, хотя и оговаривается, что нужно уточнять у украинских пограничников.
На этом фоне многие эксперты справедливо прогнозировали резкое ухудшение отношений Кишинева и Тирасполя. Считалось, что пришедшая на место демократов молдавская власть так или иначе захочет «отомстить» Приднестровью и устроить региону показательную «порку». В эту логику более чем укладывалось назначение на пост вице-премьера по реинтеграции Василия Шовы, у которого за плечами не только репутация грамотного и жесткого переговорщика, но и многолетний опыт работы с тираспольским руководством.
Тем не менее, с завершением политических баталий Игорь Додон, которому предстоит курировать приднестровскую проблему, смягчил риторику. В интервью «Свободной Европе» лидер Молдовы назвал статус региона «деликатным вопросом», с решением которого «не нужно спешить». Общаясь уже с российскими СМИ, Додон, несмотря на дежурные обвинения Тирасполя в «подыгрывании» Плахотнюку, также никаких жестких шагов не анонсировал. Скорее, наоборот — среди главных задач, которые сейчас ставятся Шове в диалоге с Тирасполем, Додон назвал избежание «дестабилизации и провокаций», а также реализацию договоренностей в формате «5+2». Речь о целом комплексе решений, которые были подписаны переговорщиками сторон в течение последних полутора лет, начиная с осени 2017 года.
Важно понимать, что заявление Игоря Додона имело четкую направленность и не может считаться в этом случае дежурной отговоркой по приднестровской проблеме наподобие «надо вести диалог». Президент, который получил в новой конфигурации власти приднестровское направление, сознательно охлаждает риторику вокруг Приднестровья. Фактически, Игорь Додон указал на свое намерение вернуть диалог с властями непризнанной республики на понятные рельсы последних лет, когда постепенно решались экономические и гуманитарные вопросы наподобие телефонной связи и автономеров. Занимательно, что пассивность Тирасполя во время политического кризиса в Молдове в итоге пришлась «ко столу». Руководство непризнанной республики подчеркнуто отмолчалось по событиям на другом берегу Днестра, и тем самым, видимо, облегчило Игорю Додону задачу.
Позиция молдавского президента — яркое отражение сути момента. Очевидно, что переговорный процесс с непризнанным Приднестровьем — это минное поле для всей новой власти Молдовы. Переговоры с Тирасполем все эти годы развивались по своей специфической логике и крайне болезненно реагируют на политическое вмешательство. В Кишиневе понимают, что отказ от прошлых подходов, т.е. от повестки социальных и гуманитарных вопросов «без политики», может похоронить все амбиции новой власти добиться успехов в решении приднестровской проблемы. В прошлые годы у Игоря Додона, за которым сегодня «закреплено» приднестровское направление, не удалось наладить отношения с Тирасполем, а теперь у него есть все шансы взять реванш. Кроме того, молдавскому лидеру нельзя показать результаты хуже, чем достижения переговорщиков Плахотнюка.
Кишинев, как можно судить, действует логично: ничего лучше в плане подхода к урегулированию приднестровского вопроса еще никто не предложил. «Решение вопросов в интересах людей» — идеальная формула, которая дает обеим сторонам конфликта поле для маневра. Кроме того, сейчас новой власти важно удержать ситуацию вокруг приднестровского урегулирования в спокойном состоянии на фоне событий в соседней Украине, где в ближайшее время возможны принципиальные изменения политического «климата» вокруг Донбасса. Кишиневу важно, чтобы политические и международные трансформации по проблеме конфликта на востоке Украины не вмешивались в приднестровский контекст.
Трудно не замечать, что в диалоге между Москвой и Киевом давно назрел перезапуск (о перезагрузке говорить пока нереально). Донбасс — самая болезненная и взрывоопасная проблема современной Европы, которая пока даже толком не «заморожена», в отличие от того же Приднестровья. Ситуацию на востоке Украины нужно менять, и это хорошо понимают все геополитические игроки. Президентство Зеленского, которое состоялось при явной поддержке Евросоюза, можно считать первым «пасом» Запада в адрес России. Москве теперь важно правильным образом ответить, и чем острее издевательства в российских медиа над фигурой «президента-юмориста», тем ближе перспектива нового витка в отношениях Украины и России.
Очевидно, что «притирка» Киева и Москвы будет происходить крайне болезненно в условиях взаимного недоверия и постоянного повышения ставок, что подтверждает новая порция данных из расследования о сбитом в зоне конфликта Боинге. Именно поэтому для Молдовы важно, чтобы контексты Донбасса и Приднестровья максимально не пересекались. В 2014 году конфликт Москвы и Киева сильно спутал карты игрокам в приднестровском вопросе. Антироссийские санкции украинского правительства автоматически «накрыли» непризнанное Приднестровье, которое небезосновательно считают «подшефным» Москве регионом.
Теперь, когда у Кишинева появляется шансы вернуться к последовательному урегулированию приднестровской проблемы, руководству Молдовы меньше всего нужно влияние непредсказуемого украинского фактора. И, вероятно, не только ему — в конце концов, «деолигархизация» Молдовы и появление в стране новой власти Санду-Додона считается плодом консенсуса Москвы, Вашингтона и Брюсселя. А проблемная ситуация вокруг Приднестровья — это как раз то, что вполне реально может угрожать и внешнему консенсусу, и единству власти внутри самой РМ.
