Помогут ли Майе Санду ее «буферные зоны»

В одном из своих последних интервью румынскому изданию RFI лидер партии Действие и Солидарность (ПДС) Майя Санду заявила, что Россия «желает сохранить Молдову в качестве буферной зоны между Западом и зоной, которую она контролирует». Последнюю, по-видимому, следует понимать как Приднестровье, где находится Оперативная группа российских войск (ОГРВ), обеспечивающая проведение миротворческой операции и охрану складов со старым советским вооружением. Тема «буферной зоны» ранее неоднократно обсуждалась экспертами в контексте геополитической конфронтации Запада и России. Всякий раз аналитики подчеркивают, что Республика Молдова оказалась в центре этого противостояния, несмотря на прописанный в конституции страны принцип нейтралитета. Причиной тому называют системные проблемы Молдовы, среди которых – разгул коррупции, многолетний конфликт идентичностей, общественные противоречия по вопросу стратегического вектора развития государства, теневое управление страной олигархическими элитами. В интерпретации Майи Санду «буферная зона» понимается как некая гипотетическая реальность, которую пытается навязать Молдове Россия. Заявления лидера ПДС  как будто повторяют  концепцию «российского реваншизма», сконструированную западными политологами. Суть её сводится к тому, что Москва после поражения в Холодной войне стремится утвердиться как региональная держава и укрепить свое влияние на постсоветском пространстве. Однако её мотивы, как утверждают авторы этой теории, связаны с расширением НАТО в Восточной Европе, что воспринимается Россией как угроза собственной безопасности. В словах же Майи Санду чувствуется смещение акцентов – она говорит об иррациональной российской экспансии, объектом которой стала Молдова.  «Российское влияние растёт колоссально. По этому сценарию может сохраниться и углубиться теория буферной зоны. Этого желает Россия - сохранить нас в качестве буферной зоны между Западом и зоной, которую она контролирует», – уверена лидер ПДС. При этом политик убеждена, что такой сценарий желателен и для многих молдавских политиков, так как «в буферной зоне легче навязывать свои правила, нарушать законы, оставаться у власти против воли народа, воровать и оставаться безнаказанными». Очевидно, что Майя Санду имеет в виду своих политических соперников, которых она постоянно критикует. В первую очередь представителей Демократической партии (ДПМ), контролирующих сегодня правительство, парламент и суды. Таким образом, Майя Санду ставит знак равенства между Россией и демократами, которые, следуя логике лидера ПДС, стремятся превратить Молдову в страну-прокладку между геополитическими соперниками. С последним утверждением трудно поспорить. Добавим  лишь небольшую, но существенную поправку – политические элиты Молдовы сами предлагают страну в качестве «буферной зоны», и контрагент в этой сделке совсем не Россия. Об этом свидетельствует усиливающееся сближение Кишинёва с НАТО, который не только располагает информационным центром в Кишинёве, но и вовлекает молдавских военнослужащих в операции и маневры в различных странах, в том числе в Косово. Военнослужащие Североатлантического блока, в свою очередь,  участвуют в военных учениях на территории РМ, привлекаются к ежегодным инспекциям воинских частей вблизи  т.н. «зоны безопасности» приднестровского конфликта. Специалисты НАТО курируют процессы реформирования и перевооружения национальной армии Молдовы, обеспечивая ее своей техникой, комплектующими и инструкциями НАТО. Кроме того, у Молдовы существует договор о военном сотрудничестве со страной-членом Североатлантического альянса Румынией. Это соглашение создает правовую базу для бессрочного нахождения на территории Молдовы румынских вооруженных сил. То есть документ фактически дает право Румынии использовать инфраструктуру, полигоны и воздушное пространство Молдовы в военных целях. Очевидно, что поэтапное сопряжение военных структур НАТО и РМ втягивает Кишинёв в пространство Североатлантического альянса. Однако  вряд ли этот процесс закончится предоставлением Молдовы членства в военной организации – такой исход чреват большими рисками для НАТО. Альянс вряд ли будет брать на себя обязательство защищать РМ от какой-либо угрозы, что означало бы открытое военное столкновение с возможным агрессором, каким в Кишиневе видят Россию. Намного удобнее прикрываться союзником как щитом и использовать его территорию как «буферную зону». Это проиллюстрировала грузино-осетинская война 2008 года, когда Вашингтон ограничился поставками вооружения и массированной политико-информационной поддержкой Тбилиси. Несмотря на это, молдавские власти активно идут на сближение с военным блоком, вопреки прописанному в конституции принципу нейтралитета. Правительство демократов, получившее в 2016 году одобрение Вашингтона невзирая на массовые гражданские протесты, за два последних года не только усилило сотрудничество с НАТО и США, но и добилось обсуждения вывода российских войск, находящихся в Приднестровье, на уровне международных организаций. Российские войска, размещенные в непризнанной республике, используются политическими элитами Молдовы для обоснования тезиса о «российской угрозе». При этом в ином свете представляется первопричина приднестровского конфликта, который подается не как результат политики Кишинёва начала рубежа 80-90-х годов XX века, а как следствие российского вмешательства и оккупации территории Молдовы. Образ Молдовы как «жертвы российской агрессии» находит одобрение у основных международных спонсоров развития Молдовы – США и Евросоюза (особенно у Румынии), что особо заметно на фоне геополитического противостояния с Россией. Не случайно «защита от российской экспансии» является одной из главных предвыборных концепций многих политических сил в Молдове. Майя Санду, как один из лидеров внепарламентской проевропейской оппозиции, также не пренебрегает темой «агрессии со стороны Москвы», тем более в контексте популярного на Западе антироссийского тренда. Поддержка Запада является одним из главных электоральных ресурсов Санду и её союзника Андрея Нэстасе. Примерно половина молдавских граждан поддерживают евроинтеграционные идеи, поэтому за их голоса уже сегодня идет жесткая борьба. Соответственно, каждое интервью или заявление политиков является частью предвыборной кампании, которая официально ещё не стартовала. В то же время борьба внепарламентской проевропейской оппозиции и ДПМ больше напоминает соперничество двух соискателей с одинаковыми резюме. На кого из них в итоге поставит Запад в текущей борьбе за власть – вот главный вопрос, который и оппозиционные проевропейцы, и демократы пытаются решить в свою пользу.