Униря – неизбежность или возможность?

Вчера на обоих берегах Прута отмечали знаменательную дату – День национального единения. Насколько близок и возможен римейк этого исторического события – в комментариях экспертов RTA Сергея ЧЕБАНА и Кристиана РУССУ

Сергей ЧЕБАН: В первый день зимы в Молдове традиционно не обошли вниманием День национального единения, праздник, отмечаемый в Румынии. В своем поздравительном послании президент Майя Санду заявила, что Республика Молдова смотрит на Румынию с благодарностью и надеждой, поскольку и в Молдове, и в Румынии люди хотят жить в мире и свободе, в общем процветающем европейском доме. Можно перечитать и прочувствовать глубокий дух единения в этих словах. Депутаты от правящего большинства накануне также внесли свою лепту в инфраструктурное сцепление двух берегов Прута, ратифицировав соглашение с Румынией о строительстве трансграничного водопровода. Как заявляют правительственные чиновники, к 2026 году Молдову и Румынию будет объединять девять мостов через Прут. Есть неплохие шансы, что помимо этих инфраструктурных проектов нас с Румынией свяжут и современные транспортные коридоры, первым из которых может стать проект «Автомагистрали Унири». Опросы общественного мнения в Молдове от месяца к месяцу дают разное соотношение сторонников и противников объединения с Румынией. Однако если сравнивать показатели 5-ти или даже 10-летней давности, то картина выглядит совершенно иначе. По последним социологическим опросам, за воссоединение двух стран высказываются в среднем около 40% респондентов. Какого-либо резкого скачка в общественном восприятии этой темы не наблюдается уже несколько лет, поскольку и молдавские, и румынские политики всем своим видом показывают будто бы этот вопрос находится за пределами официальной двусторонней повестки. Но кого мы обманываем, Румыния помогла Молдове пусть пока и частично, но соскочить с энергетической иглы Москвы и фактически стала донором электроэнергии для нашей страны. Если говорить о торговле между двумя странами, то в первом полугодии нынешнего года был зафиксирован 70% рост двусторонней торговли, в результате чего Румыния прочно заняла первое место среди внешних торговых партнеров Молдовы и второе место среди основных инвесторов. Учитывая объективную реальность и не вполне внятные действия Кишинева и Бухареста, логично, что идеи политического оформления совместного будущего будут пробиваться снизу. К примеру, тот же «Национальный совет унири» решил организовать в марте следующего года на главной площади молдавской столицы «Великое Национальное Собрание за воссоединение Румынии». Таким образом, унионистская общественность попытается убедить руководство страны инициировать процесс молдо-румынской интеграции. Можно списать эту инициативу на очередную попытку унионистов создать общий электорально сильный проект и попытать удачу на местных выборах. Но, как верно заметил на днях бывший президент Румынии и горячий сторонник объединения двух государства Траян Бэсеску, у Молдовы нет 20 лет, чтобы стать полноправным членом Европейского Союза. У нынешнего поколения молдавских проевропейских элит, находящихся у власти, скорее всего, уже не будет другого шанса, поскольку есть риск, и как показывают опросы он весьма и весьма велик, что население попросту накажет власть и снова передаст бразды правления в руки так называемых многовекторных сил. Если уж PAS и действующее руководство задалось целью совершить исторический шаг, то процессы следует ускорять, поскольку имеющееся окно возможностей может очень быстро схлопнуться. Байден уже заявил о своей готовности к переговорам с Путиным, и, если они состоятся, то рано или поздно общие контуры безопасности и судьба европейского континента будут переопределены. После встреч и нашей делегации в Бухаресте в период с 5 по 7 декабря Майя Санду будет находиться в Вашингтоне, по официальной версии – для участия в международной антикоррупционной конференции. Пожалуй, это лучший способ не создавать излишнего ажиотажа вокруг поездки, которая может иметь ключевое значение для общей истории Молдовы и Румынии. Кристиан РУССУ: Если рассуждать о том, стала ли за последние несколько лет Молдова ближе к унире или, другими словами, к утрате суверенитета и переходу под внешнее управление, то я скажу определенно «да». Более того, этот процесс в последние два года заметно ускорился, а теперь еще и проходит в форме шоковой терапии под благовидной вывеской достижения «кандидатского минимума» ЕС. В наших экспертных и научных кругах часто рассуждают о постоянно сопутствующем государственности Молдовы геополитическом выборе вектора развития, который якобы стоит перед нашими гражданами. У нас регулярно проводятся опросы общественного мнения, где традиционно присутствует вопрос о том, с кем бы хотели объединиться молдаване – с нашим западным соседом или остаться в зоне влияния России. Результаты этих опросов безусловно заслуживают внимания. Однако, на самом деле, никого из внешних партнеров мнение наших граждан не интересует, да и влиять на внешнеполитический курс собственной страны общественность не может. Другое дело пресловутая международная конъюнктура и наша политическая элита. Так уж сложилось, что в те периоды, когда у власти в Кишиневе находились сильные политические фигуры, процесс десуверенизации притормаживался или даже оборачивался вспять. Тут, конечно, можно вспомнить демарш Владимира Воронина против Кремля с отказом от подписания меморандума Козака. И хотя позднее в нашей стране замечались сомнительные политические решения, они, тем не менее, могут быть четко определены как суверенные. Сюда можно отнести и политические капризы Влада Филата, и продуманные комбинации Влада Плахотнюка. Эти двое в стремлении к большей власти и концентрации финансовых потоков действительно вели независимую политику, пусть и в своих личных интересах. Она все равно больше отражала интересы молдавского государства, чем сопредельных стран. Рейдерские атаки на банковскую систему, монополизация основных сфер экономики, будь то торговля электроэнергией, металлоломом или договоренности с властями Тирасполя – за всем этим просматривался интерес предприимчивых молдавских политиков, не желающих отдавать страну под внешнее управление. Конечно, некоторым процессам интеграции с Румынией, к примеру культурной и образовательной экспансии, распространению румынской православной церкви или румынских СМИ, даже такие своенравные «государи» открыто не препятствовали, но периодические похолодания в отношениях с Бухарестом в те времена случались регулярно. Стоит ли вспоминать, что для отстранения от власти последнего «государственника» в лице Влада Плахотнюка пришлось объединить усилия США и России, и говорить о какой-либо значимой роли Бухареста в этом процессе вообще не приходится. После бегства Плахотнюка и драматических событий в Украине у нашей страны не осталось объективных возможностей сопротивляться процессу десуверенизации перед Западом. Наши чиновники четко выполняют команды, данные им сверху по форсированному переводу одного за другим основных секторов экономики под контроль иностранных финансово-промышленных групп, находящихся в Румынии. Причем необязательно речь идет о румынском бизнесе и государственных структурах соседней страны. Они скорее выступают в роли менеджеров и координаторов этих процессов, ведущих к разрушению государства. В качестве наиболее показательного примера такой шоковой терапии можно выделить перевод энергетического комплекса страны под полную зависимость от Румынии. Сначала в целях снижения зависимости от российского газа на румынский мазут были переориентированы кишиневские теплоэлектроцентрали, а компании «Силовые машины» сорвали контракт на капитальный ремонт одного из блоков ТЭЦ. Затем вынудили все предприятия снизить потребление газа, ну и наконец – перекрыли доступ газа Кучурганской электростанции в Приднестровье, чтобы в итоге полностью перейти на румынскую электроэнергию. Примечательно, что самой Румынии, еще недавно сталкивающейся с дефицитом электроэнергии, сегодня удается стабильно держать энергобаланс в профиците, чтобы экспортировать электроэнергию и в Молдову, и в Украину в пределах 2000 МВт. То есть, эти мощности планово готовились к вводу на протяжении последних месяцев. По этой же причине с лета власти отказывались подписывать долгосрочный контракт с Молдавской ГРЭС. Эксперты в энергетике, а не ангажированные гражданские активисты, подтвердят, что последние решения наших властей не поддаются логике. Они экономически необоснованны, технологически опасны и уже ведут к аварийному режиму работы, но продолжают реализовываться по политическим мотивам. Можно допустить, что румынские энергетики сами не рады такой ситуации, но вынуждены исполнять политические установки свыше. Наши политики нередко приводили в качестве успешного примера опыт быстрой евроинтеграции стран Балтии, где вопреки логике здравого смысла разрывались связи с Россией и Белоруссией в таких стратегически важных сферах, как энергетика и ЖД-транспорт, финансово-банковский сектор был отдан на откуп скандинавским странам, а вопросы безопасности и обороны взяты под жесткий контроль НАТО. Все это больно ударило по благосостоянию граждан. К примеру, доля энергетической составляющей в инфляции стран Балтии в текущем году одна из самых высоких в ЕС, но никто даже и не думает покупать электроэнергию в Белоруссии или в России. Аналогичная история происходит сейчас и у нас: власти с телеэкранов объясняют мотивы своих решений не заботой о гражданах, а необходимостью геополитического размежевания с Россией. Так что в ближайшее время нам стоит готовиться к продолжению шокового форсированного перевода Молдовы под внешний контроль Запада со всеми вытекающими последствиями для страны и граждан, а администрировать этот процесс суждено Румынии, уже имеющей подобный исторический опыт.