Куда повернёт национальный проект Молдовы?

Сергей ЧЕБАН

За всё время независимости наши элиты так и не смогли предложить обществу понятный объединяющий проект национального развития. Несмотря на то, что концепция румынской идентичности постепенно вытесняет молдовенизм на обочину истории, пока нет ощущения, что подавляющее число граждан нашей страны готово последовать за идеалами унионизма

Сегодня соседняя Румыния отмечает 165-летнюю годовщину с момента важного исторического события – Малого объединения, которое вполне можно назвать первой унирей румын в рамках единого государства. 5 января 1859 года Александру Иоанн Куза стал господарем Молдавского княжества, а спустя несколько недель он же был избран господарем Валашского княжества. Став главой объединённого государства, он добился политического и дипломатического признания со стороны Европы. В результате конституционных и административных реформ, которые завершились в 1862 году, Валахия и Молдавия официально стали единым целым в виде унитарного государства с одним политическим центром, одной конституцией и одной столицей в Бухаресте. Если соседняя страна более полутора веков назад обрела собственное национально-историческое содержание, то Молдова продолжает искать своё место и модель развития, ожидая очередного исторического окна и благоприятных международных обстоятельств. Кто-то скажет, что северочерноморский регион находится в состоянии повышенной турбулентности и какие-либо резкие действия не уместны. Другие, напротив, будут подталкивать к мысли, что именно сейчас, в условиях нависшего геополитического тумана, есть все поводы сделать чёткий выбор и предложить гражданам что-то конкретное в плане национального проекта, который никак не может быть замещён эфемерной европейской интеграцией. Вместе с тем за последние несколько лет национально-идентитарная политика нашего государства сделала крутой разворот и ускорила исторический шаг в сторону окончательного определения того, кто живёт в географических контурах нынешней Республики Молдова. Споры по поводу принадлежности нашей страны к тому или иному геополитическому ареалу не утихают с момента обретения независимости три десятилетия назад. Вероятность того, что финальная точка в этом вопросе будет поставлена в течение ближайших лет, не очень высока. Тем не менее ряд индикаторов всё-таки указывает, что государство пытается сформулировать своё видение национального строительства на среднесрочную перспективу. Как известно, в течение последних десятилетий вокруг «национального вопроса» в Молдове основное соперничество разворачивалось между двумя главными идеологическими лагерями: «молдовенистами» и «унионистами». Нельзя сказать, что первые сильно уж преуспели не то, что в наращивании, а элементарно в сохранении «базовой прошивки» молдавского государства. В то же время и вторые при систематическом росте сторонников интеграции двух румынских государств не могут похвастать тем, что подавляющее число жителей Молдовы разделяют их концепцию национального строительства. Непрекращающиеся с первого дня провозглашения независимости противоречия двух концепций накладывают серьёзный отпечаток на внутриполитическую конфигурацию в стране и внешнеполитический вектор. Одни, конечно же, видят будущее Молдовы исключительно в тесном сотрудничестве с Бухарестом и Европейским Союзом. Вторая группа придерживаются национально-самобытного существования республики, которая исповедует сбалансированный внешний курс, позволяющий лавировать между глобальными и региональными центрами силы и держаться в стороне от прямой конфронтации с какой-либо влиятельной державой. Политическая история современной Молдовы наглядно демонстрирует, как идеологический маятник смещался в сторону то одного, то другого лагеря. После волны национального пробуждения конца 80-х – начала 90-х первый кризис идей унионизма возник в результате парламентских выборов 1994 года, когда к власти пришли сторонники молдовенистской концепции. Главным её носителем стала Аграрно-демократическая партия, выступавшая за независимую политику и отказ от интеграционных процессов с Румынией. Сильнейшим ударом для унионистов также стал инициированный президентом Мирчей Снегуром референдум в марте 1994 года, когда 95% жителей страны поддержали идею того, что Республика Молдова должна развиваться как независимый субъект международного права. Между тем революция 7 апреля 2009 года знаменует собой своего рода окончание 15-летнего периода правления сторонников молдовенистской модели развития государства и общества. Если не принимать во внимание робкие попытки Игоря Додона реанимировать молдовенистский дискурс в период своего президентства, представители лояльного унионизму крыла молдавских элит находятся у власти и реализуют свой национальный проект также уже на протяжении 15 лет. Тем временем общество так и не склонилось окончательно ни к одной из концепций и по-прежнему пребывает в разделённом политиками состоянии. От одной предвыборной кампании к другой политические игроки эксплуатируют одни и те же символы и образы, действуя на протяжении десятилетий по накатанной. Одни под яркими знамёнами Штефана Великого призывают голосовать за историю Молдовы и молдавский язык, а, получая в руки власть, напрочь забывают о своих национально-идеологических паттернах. Всё это выглядит исключительно гнусно и карикатурно на фоне существующей де-факто румынской символики, применяемой в гербе и флаге Молдовы, а также изучаемыми детьми этих политиков румынской истории, румынского языка и литературы в школах. Вторые до хрипоты бьют себя в грудь на предвыборных митингах под румынскими стягами о необходимости скорейшего объединения с Румынией, прекрасно осознавая, что никакой унири они на самом деле не хотят. Никто из них, будучи в здравом уме, не согласиться добровольно отказаться от привилегированных властных полномочий и возможности распоряжаться государственными ресурсами. В реальности интеграция Молдовы и Румынии может случиться только по воле главных распорядителей международных процессов. Если они посчитают, что такое слияние отвечает их долгосрочным интересам, то всё повторится, как это уже было однажды 165 лет назад. Если говорить о перспективах молдовенистской и унионистской доктрины, то, безусловно, первая постепенно испускает свой дух, и ареал её распространения стремительно сужается, условно говоря, до пределов левобережья Днестра. Намедни финальную точку в вопросе языка, а, следовательно, литературы, истории и культуры, поставил Киев. Местные школы, преподававшие на молдавском языке, официально перешли на румынский: «Отныне официально все школы Одесской области, в которых ранее преподавание проводилось на молдавском языке, перейдут на румынский язык обучения – государственный язык Республики Молдова, официально признанный в Евросоюзе», – об этом на своей странице в Facebook сообщило Министерство образования и науки Украины. Этому предшествовало принципиальное решение наших властей. В минувшем году Майя Санду стала тем самым президентом, который окончательно сделал молдавский язык историей, подписав указ о переименовании государственного языка на «румынский» после одобрения соответствующего законопроекта парламентом. Такой шаг указывает на то, что в ближайшие десятилетия, а возможно и гораздо дольше, прорумынская унионистская концепция будет доминирующим фактором национально-культурного развития современной Молдовы. Кроме того, со всей очевидностью можно сказать, что за всё время независимости наши политики и стоящие за их спинами идеологи так и не смогли предложить нашему обществу понятную объединяющую концепцию, а также возможность воплотить эту идею национального развития в жизнь. Несмотря на то, что концепция румынской идентичности постепенно вытесняет молдовенизм на обочину истории, пока нет ощущения, что подавляющее число граждан нашей страны готовы последовать за идеалами унионизма. Поэтому неизбежно во весь рост встают вопросы о том, а мог бы ли быть третий путь или же реунификация с соседним государством остаётся, увы, единственным жизнеспособным вариантом на этом отрезке нашей истории.