Тихое переустройство Молдовы

Владимир РОТАРЬ

В процессе присоединения к Европейскому союзу власти рассчитывают решить вопрос с «особенными» регионами в составе Молдовы, лишив их уникального статуса и отличной от остальной страны идентичности

Чуть больше года назад я размышлял над тем, как центральные власти хотят достичь полной унитарности страны, удалив из нее образования со специфическим статусом и идентичностью. Речь, разумеется, о Гагаузии и Приднестровье. Хотя проводить прямые параллели между ними нельзя в силу больших различий, некие схожие черты в нынешних отношениях Кишинева с этими территориями вполне очевидны. Одна из них – отсутствие желания договариваться с местными администрациями и намерение добиться от них максимальных политических уступок путем административного и экономического давления. Такой подход сохраняется по сей день, вызывая все более ожесточенное сопротивление в указанных регионах. Так, в Гагаузии новым башканом была избрана ставленница беглого олигарха Шора, одного из основных оппонентов режима. Это стало не только своего рода сенсацией, но и в известном смысле вызовом центральным властям от населения автономии, прекрасно осведомленного как о бэкграунде своей новой главы и ее патрона, так и о его непростых отношениях с действующим режимом. С другой стороны закрепление в Гагаузии условно пророссийских и олигархических сил в лице Шора дало возможность для более решительных шагов Кишинева на этом направлении: как символических, так и вполне прикладных. К первым можно отнести затягивание Майей Санду уже на протяжении восьми месяцев решения ввести Евгению Гуцул в состав правительства, несмотря на требования законодательства. Ко вторым – поправку в Налоговый кодекс, перекладывающую возмещение НДС экономическим агентам с центрального бюджета на бюджет автономии. Примерные потери для Комрата от этой меры – около 100 миллионов леев, довольно чувствительная сумма. Причем правящая партия через депутатов с одиозным реноме публично давала понять, что решение об НДС – больше про политику, нежели финансы, и может быть пересмотрено при более «правильном» поведении гагаузов. Что касается Приднестровья, то здесь мы тоже видим определенное изъятие денег в пользу центрального бюджета. Взимание Кишиневом с начала года таможенных пошлин на экспорт и импорт с экономических агентов региона происходит впервые за более чем три десятилетия реинтеграции. Интересно, что последние годы Тирасполь регулярно обвинял молдавские власти в различных ограничениях, но именно тема пошлин превратилась в триггер, который буквально взорвал регион. Если верить данным статистики, предоставляемой местными органами, потери от сбора пошлин в центральный бюджет действительно довольно весомы. Финансово-экономический кнут в обоих случаях применяется в условиях отсутствия нормальной коммуникации между Кишиневом с одной стороны, и Комратом с Тирасполем с другой. Таким образом, резонансные шаги рождаются в столичных кабинетах и претворяются в жизнь без каких-либо обсуждений с их адресатами. Гагаузы уже давно жалуются на неготовность руководства страны общаться с их представителями, а также на приостановку традиционных форматов взаимодействия вроде парламентской рабочей группы. Неудачный визит президента в автономию в сентябре 2022 года, завершившийся громким скандалом, кажется, подвел черту под желанием правящего режима налаживать какой-то диалог, а победа Евгении Гуцул стала для этого дополнительным мотивом. Буксует и переговорный процесс с Тирасполем, который сейчас остался в виде довольно устаревшей и поблекшей декорации. Формат «5+2» заморожен до лучших времен: хотя прямо никто не говорит о его ликвидации, есть общий консенсус, что, как минимум, до завершения войны в Украине он не соберется. По сути, все урегулирование ушло в кулуарные контакты, которые нужны лишь, чтобы договариваться по срочным вопросам – к примеру, энергоконтракте или лицензии для металлургического завода в Рыбнице. Но очевидно, что никаких долговременных соглашений с Тирасполем больше заключать не намерены, а текущая модель реинтеграции состоит в последовательном включении региона в общемолдавское правовое поле. Комрат в ответ на давление попытался внутренне мобилизоваться и еще в прошлом году объявил о съезде депутатов всех уровней, намекая на возможность сецессеонистских решений. Но это был слишком очевидный блеф, от которого пришлось быстро открещиваться, а само мероприятие было перенесено на неопределенной срок. Вместо этого власти автономии действуют конвенционально, обращаясь в молдавские инстанции, например, Конституционный суд, который вчера приостановил действие поправки об НДС до вынесения окончательного вердикта 5 марта. В Приднестровье дают понять, что не пойдут на попятную под давлением и тоже занимаются консолидацией общества и элит. После многотысячного митинга в центре Тирасполя местные власти аналогично объявили съезд депутатов всех уровней, который пройдет на следующей неделе. Это достаточно интересный ход, поскольку все прошлые мероприятия такого плана имели далеко идущие последствия. Чего-то подобного некоторые эксперты ожидают и сейчас; высказываются даже мнения, что на съезде будет озвучена просьба о присоединении к России, и якобы через день о ней упомянет Владимир Путин в ходе послания Федеральному собранию. На мой взгляд, ничего подобного не случится, поскольку не было никаких сигналов о близости столь радикальных шагов, не говоря уже об абсолютно не располагающей к ним региональной обстановке. Скорее всего, съезд ограничится «последним китайским предупреждением», но без каких-то громких политических решений, влияющих на отношения двух берегов Днестра прямо сейчас. И в этом можно увидеть основную проблему Гагаузии и Приднестровья. Именно скудный набор инструментов реагирования дает возможности Кишиневу действовать столь напористо и вне старых рамок приличия. Двум регионам, обладающим очень комплементарной России идентичностью, в одном из которых руководит ставленница текущего политического союзника Москвы Шора, а второй содержит российские войска и давно считается анклавом под контролем РФ, очень сложно рассчитывать на поддержку западных партнеров Молдовы, которые могли бы использовать свое политическое влияние для коррекции политики центральных властей. Однако помощь «пророссийским» регионам с точки зрения актуальной геополитической конъюнктуры сейчас немыслима и необъяснима. Вероятно, западные посольства следят лишь за тем, чтобы встраивание этих территорий в общий молдавский дом на равных с остальными условиях общежития происходило без ненужных перегибов. По моему мнению, это и есть конечная цель Кишинева – избавиться от любых элементов diversity в молдавском унитарном государстве. Гагаузию де-факто лишают полномочий и девальвируют ее автономный статус, и мы видим предложения от членов правящей партии делать это и де-юре. Тема уже вброшена на публику и согласно принципу «окна Овертона» будет постепенно приобретать все менее радикальный оттенок. Не стоит ни на что особо надеяться и Приднестровью – ведь все заметили, как фактически исчезло непременное для всех прошлых десятилетий условие предоставления ему особого статуса? Пока открыто об этом заявила только Украина, которой уже «все равно», на каких основаниях будет возвращено левобережье. Но есть основания полагать, что подобная трансформация происходит и в позициях остальных акторов, за исключением России. Превращение Гагаузии в обычный район и реинтеграция в таком же качестве Приднестровья приведет к размыванию идентичности в этих регионах. Часть населения их, скорее всего, покинет, что вряд ли будет рассматриваться центральными властями как существенная потеря. Тем более это может сыграть положительную роль и в ходе следующих электоральных циклов, и на референдуме о вступлении в ЕС – я говорю о настоящем, а не о том, что планируется проводить осенью, и в случае гипотетической унири. Тем самым произойдет переиздание процесса выстраивания румынской идентичности на территории всей Молдовы начала 1990-х годов. Тогда он привел к национальной катастрофе – отделению двух регионов, лишь один из которых удалось вернуть в конституционное лоно благодаря предоставлению широкой автономии, вооруженному конфликту с Приднестровьем, нанесшему большую родовую травму только появившейся республике. Буквально в миллиметре страна тогда была и от силовых вариантов с Гагаузией. Сейчас власти считают, что времена уже другие. Комрат и Тирасполь тесно увязаны экономическими интересами и с Кишиневом, и с Евросоюзом, который теперь опирается только на центральные власти при любом сотрудничестве с этими регионами. Обстановка вокруг Молдовы тоже им не благоволит, не позволяя надеяться на поддержку извне. Все это, вероятно, по мнению правящего режима, будет предохранителем от военной эскалации на Днестре, в то время как обычные споры с периодическими политическими и экономическими уколами не вызывают особого страха. Впрочем, гладко все выглядит, как всегда, только на бумаге, и в момент распада Советского Союза тоже мало кто в Кишиневе мог представить себе, что буквально только что единые берега Днестра столь быстро начнут постреливать друг в друга.