Боснийские параллели для Молдовы

Сергей ЧЕБАН

Евроинтеграция Молдовы, как и Боснии и Герцеговины, осложняется отсутствием целостности и социально-политического единства, а также влиянием геополитических игроков. Боснийский пример наглядно демонстрирует, как эти факторы могут заметно замедлить процесс вступления нашей страны в ЕС

За последние несколько лет Молдова, казалось, окончательно устоялась в едином евроинтеграционном пакете с Украиной. На первых этапах он значительно ускорил некоторые ключевые решения в Брюсселе, но в последнее время ограничил возможности нашей страны действовать более манёвренно. Поэтому в Кишинёве некоторое воодушевление вызвали заявления главы Делегации ЕС Яниса Мажейкса о том, что после начала переговоров о вступлении Молдовы в Евросоюз её процесс будет рассматриваться отдельно от Украины – пусть обе страны и получили статус кандидата одновременно. Вроде бы справедливое замечание. Тем более, учитывая растущую воронку конфликта Украины и России, Брюссель вынужден корректировать свою политику и в каком-то смысле дистанцировать нас от сложного украинского контекста. Но так ли прост в этом смысле наш собственный молдавский контекст? Даже если исходить из того, что боевые действия на Днестре закончились тридцать лет назад, эхо тех сложных времён до сих пор не позволяет говорить о целостности и социально-политическом единстве нашего государства. После обретения Молдовой статуса страны-кандидата эксперты пытались проводить сравнительный анализ с другими внешне схожими кейсами, такими, к примеру, как разделённый Кипр. Однако гораздо более релевантным для нас является совершенно другой случай – Босния и Герцеговина (БиГ). Несмотря на различное географическое положение и отличительные по своему набору проблем и сложностей региональные периметры, между двумя странами есть много общего, особенно касаемо процесса интеграции в ЕС. После того как Еврокомиссия рекомендовала начать переговоры о вступлении с Боснией и Герцеговиной, в марте Европейский Совет отметил прогресс, достигнутый этой балканской страной с тех пор, и принял решение о старте диалога. Хотя местные СМИ назвали данное событие величайшим в послевоенной истории, очевидно нарастание конфликтной риторики внутри сраны в последние месяцы. Это свидетельствует о том, что перспектива евроинтеграции для неё очень неоднозначна, поскольку требует кардинального переформатирования основ текущей государственности. Ускоренное предоставление статуса кандидата и запуск переговоров с Молдовой и Украиной не вызвали столько удивления у политиков и экспертов как в случае с Боснией и Герцеговиной. При упоминании этой страны у многих возникает соответствующий ассоциативный ряд – несостоявшееся государство, пребывающее в состоянии бесконечных внутриполитических конфликтов. Официальная версия подобного форсирования событий со стороны Брюсселя напирает на желание ускорить реформы в БиГ, которые должны помочь Сараево централизовать государство и преодолеть перманентные кризисы. Но очевидно, что есть и геополитическая причина, связанная со стремлением купировать возможности Кремля на Балканах и, особенно, в Боснии и Герцеговине, где россияне старательно разыгрывают карту сложной этнополитической структуры страны и удерживают её в дестабилизированном положении. Главным раздражителем здесь выступает одиозный лидер Республики Сербской Милорад Додик, который в моменты острого обострения противоречий неоднократно угрожал выходом из состава государства. Так в начале апреля на встрече с премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном он заявил, что республика провозгласит независимость, если власти БиГ примут решение об отчуждении имущества Республики Сербской. Ничего не напоминает? Современная Босния и Герцеговина – это сложный клубок этнических, религиозных, имущественных и (внешне)политических противоречий. Невзирая на урегулирование ожесточённого конфликта, у населяющих БиГ бошняков, хорватов и сербов остаётся масса претензий друг к другу. Этнические и национальные интересы доминируют среди населения, в результате чего конфигурация общего государства максимально ослаблена. В этом году исполнится 29 лет с момента подписания Дейтонских мирных соглашений, которые легли в основу сложной, плохо управляемой, многосоставной политической системы нынешней Боснии и Герцеговины. По сути, страна разделена по этническому принципу на два политических образования (энтитета) – Республику Сербскую и Федерацию Боснии и Герцеговины. Первая имеет более унитарную структуру, в то время как Федерация сама делится на десять областей, у каждой из которых – свои уникальные исполнительные, судебные и законодательные органы. Такая структура государственного управления – одна из самых сложных в мире. Центральные власти в Сараево формируются на основании независимых друг от друга выборов во всех трех этнических частях страны, а у каждого избранного таким образом лидера есть право вето. В результате, главами государства являются три избранных представителя от трех разных наций, которые могут заблокировать решения друг друга. То есть одному из них достаточно блокировать решения других, шантажируя их сепаратизмом, при этом вся система управления в итоге находится в полном параличе. По этой причине ряд специалистов называют Боснию и Герцеговину абсолютно нефункциональным государством, которое при сохранении нынешних тенденций будет подходить всё ближе и ближе к своей дезинтеграции. «Дров в костёр» активно подбрасывает Россия, которая против централизации БиГ и выступает за большую автономию, а также расширение полномочий конфедеративных частей. При всех центробежных процессах вероятность распада Боснии и Герцеговины в ближайшие годы не столь высока, в первую очередь, из-за жёсткого политического и силового протектората извне, который удерживает энтитеты в общем государственном контуре. Дейтонские соглашения не предусматривают отделения ни одной из частей БиГ. И если при каких-то обстоятельствах ситуация на Балканах начнёт меняться, то это приведет к катастрофе и тотальной перекройке границ в регионе, которое скорее всего повлечёт очередную волну кровопролития. Республика Сербская, конечно же, не скрывает своей ориентации на Москву и Белград, что может стать главной причиной торможения процесса вступления Боснии и Герцеговины в Европейский Союз. Любое обострение и попытка провозглашения независимости этого субъекта откроет «ящик Пандоры», когда уже не будет идти речи не только о евроинтеграции БиГ, но и о целом регионе Западных Балкан. Если взглянуть на общую ситуацию в Молдове, то с учётом Гагаузии и Приднестровья прорисовывается не менее пёстрая картина, которая может расстроить тех, кто строит евроинтеграционные планы в горизонте 2030 года и проводит преждевременные референдумы. Единственная ключевая разница состоит в том, что у нас (пока?) нет своих Дейтонских соглашений. Тем не менее, параллелей очень много, равно как и рисков, которые будут осложнять наш диалог с Брюсселем. ЕС при этом не спешит открывать переговорную сессию, чтобы дождаться, по всей видимости, чем закончится электоральная осень, и понять, насколько граждане Молдовы стремятся в Евросоюз.