Чем угрожает Молдове референдум о евроинтеграции

Антон ШВЕЦ

Успех референдума 20 октября позволит PAS не только сформировать для себя максимально комфортные условия ведения парламентской кампании в будущем году, но и уже сейчас откроет доступ к ещё большей узурпации власти

На днях в столицу прибыла очередная представительная делегация из-за рубежа – на этот раз министров иностранных дел «северобалтийской восьмёрки». Для скандинавско-прибалтийского курултая были организованы встречи с премьер-министром и министром иностранных дел, хотя они оба формально находятся в отпуске для проведения предвыборной агитации в пользу Майи Санду. Причём Дорин Речан и, особенно, Михай Попшой действительно активно ездят по стране. Главы внешнеполитических служб «восьмёрки» даже не стали скрывать того факта, что их визит на финишной прямой перед голосованием прямо связан с референдумом. Мол, есть намерение поделиться знаниями о членстве в Евросоюзе и тесных отношениях со странами ЕС, чтобы граждане Молдовы могли «принять решение, основанное на фактах, а не на страхе». Дипломаты посетили целый ряд районов, где встретились с населением и заявили о поддержке европейского вектора нашей страны. И если агитация Запада за кандидата Майю Санду в принципе понятна и является уже традиционным отражением отношений между хозяином и его камарильей, то с референдумом вопрос сложнее. Большинство международных делегаций, однозначно высказывавшихся в поддержку нынешнего президента, плебисцит комментировали неоднозначно. В основном речь шла о выделении финансирования и поддержке европейского курса, а также о борьбе с «гибридной агрессией» России. Доказать нарушение правил ведения избирательной кампании в таких обстоятельствах, тем более в условиях контроля PAS над ЦИК и судебной системой, практически невозможно. К тому же в Молдове влияние Запада, запускающего революционные события и смену правления или, напротив, консолидирующего какой-то из режимов, традиционно не считается вмешательством. Это своего рода заблаговременная передача суверенных политических полномочий Брюсселю и стоящему за ним Вашингтону под обещание будущего членства в Евросоюзе и финансирование текущих расходов правительства на захват власти и установление авторитарного правления. Вместе с тем представители ЕС, включая главу делегации в Кишинёве и президента Еврокомиссии, неоднократно предупреждали, что итоги референдума не скажутся напрямую на темпе евроинтеграции Молдовы. И, действительно, непосредственной зависимости здесь нет, поскольку референдум вовсе не про вступление куда-либо – сегодня вопрос так не стоит. Переговоры только стартовали в форме скрининга законодательства, и их тайминг и итоги сопряжены с многочисленными юридическими коллизиями и будут зависеть от внутриполитических, геополитических и военно-стратегических раскладов в регионе и мире. Референдум формально всего лишь про фиксацию европейского вектора на уровне конституции, что откроет широкий диапазон для манипуляций со стороны PAS. Граждане будут отвечать на вопрос, поддерживают ли они изменение основного закона, а конкретно внесение двух дополнений в преамбулу и статьи «интеграция в Европейский союз», устанавливающей примат права ЕС над национальным законодательством, а также возможность парламента принимать органические законы для исполнения обязательств перед Брюсселем. В этом кроется главная опасность и корень опасений граждан и оппозиции, поскольку органический закон принимается в парламенте простым большинством (сейчас и, как минимум, до марта следующего года им располагает PAS). При этом такой закон сможет регулировать собой сферы, прямо предусмотренные конституцией. Например, депутаты правящей партии смогут под прикрытием обязательств перед Евросоюзом менять избирательную систему, структуру парламента (включая численность и полномочия), правительства, конституционного суда и других органов юстиции, и т.д. Таким образом, целеполагание референдума не ограничивается формированием искусственной смычки между фигурой Майи Санду и евроинтеграцией Молдовы в целях мобилизации её электората и дискредитации конкурентов. Хотя данную задачу тоже не следует списывать со счетов, поскольку с символической точки зрения победа на президентских выборах станет ключевым этапом консервации действующего режима. Между тем вопрос наделения парламентского большинства дополнительными полномочиями в названных сферах представляется основополагающим. Такие возможности позволят PAS не просто сформировать для себя максимально комфортные условия ведения парламентской кампании весной будущего года, но и уже сейчас откроют доступ к полноформатной узурпации власти. В произвольном порядке со ссылкой на требования и нормы Евросоюза можно будет перекраивать законодательство в собственных интересах, вплоть до запрета некоторых политических партий или введения военного и чрезвычайного положения. В этом и есть главный риск референдума. В чём-то схема напоминает российский опыт с «обнулением» президентских сроков Владимира Путина в России в 2020 году, тоже замаскированным под внесение различных поправок в конституцию. Похожая практика имела место в других постсоветских государствах и целом ряде стран Африки. Молдавская специфика сводится к тому, что в условиях парламентской формы правления речь идёт не столько о сроках, сколько о полномочиях парламентского большинства, которые после 20 октября могут стать намного более широкими и произвольно трактуемыми. Тот факт, что за подобные трансформации активно агитируют разнообразные западные эмиссары, представляется замаскированным, но вполне конкретным вмешательством во внутренние дела Молдовы с целью усиления режима PAS. Станет ли потворствовать этому электорат – вероятно, да. Поскольку, чтобы референдум считался состоявшимся, достаточно 33,3% голосов от зарегистрированного числа избирателей (всего чуть больше миллиона). С учётом совмещения с первым туром президентских выборов явка неизбежно превысит данные значения. Да и сама постановка вопроса, если не вдаваться в детали и подробности, для рядового избирателя едва ли предполагает негативный ответ. Особенно в условиях дефицита информации, созданного ограничением свободных СМИ и прав оппозиции проводить медийные кампании.