«От Стамбула до звонка»: как развивается мирный процесс по Украине

Сам факт обсуждения возможного прекращения огня и даже обмена предложениями по его условиям можно интерпретировать как важный сдвиг. Но главный вопрос остаётся открытым: сумеет ли администрация Трампа превратить слова о мире в политическую реальность

Урегулирование конфликта в Украине вновь на первых местах в топе международных тем. С пристальным вниманием за процессом следят в различных столицах, в том числе и Кишинёве. 16 мая в Стамбуле прошли первые за три года прямые переговоры между воюющими странами, хотя их итоги и продемонстрировали, что взгляды сторон всё ещё максимально антагонистичны. Российскую делегацию возглавил помощник президента Владимир Мединский, а украинскую – министр обороны Рустем Умеров, что само по себе говорило о разнице в отношении к этому раунду переговоров. Перед встречей Москва подчёркивала необходимость устранения первопричин конфликта, тогда как Киев настаивал на безоговорочном 30-дневном перемирии как фундаменте для перехода к любым другим вопросам. Переговоры шли менее двух часов, и после них медиасферу заполонили противоречивые сведения. Сначала СМИ сообщили о перерыве, затем стало ясно, что новых встреч на тот день не запланировано. Последовавшие заявления глав делегаций подтвердили несколько принципиальных договорённостей, к примеру, по обмену пленными по формуле «1000 на 1000», который станет крупнейшим за всё время войны. Кроме того, обсуждались предложения по прекращению огня и потенциальная возможность встречи лидеров государств. Довольно неожиданно в тоне комментариев обеих делегаций проявился осторожный оптимизм. Однако дальнейшая утечка от западных журналистов раскрыла реальную подноготную переговоров. По данным источника, Москва потребовала вывода украинских войск за пределы регионов, которые она считает своими на основании собственных поправок в конституцию, а также выполнения иных неприемлемых для Киева условий. Эти сообщения бросают тень на официальные заявления и создают впечатление, что настоящие переговорные позиции намного жёстче и непримиримее, чем публичные высказывания. Слова Владимира Зеленского, растиражированные сразу после стамбульских консультаций, продолжили конфронтационную линию. По его мнению, если россияне отказываются от полной и безусловной остановки боёв, то должны последовать сильные санкции от партнёров. То есть, на самом деле, Украина своих взглядов и оценок не меняла, и, несмотря на участие в переговорах, продолжает публично давить на Москву путём ультиматумов, что может воспрепятствовать дальнейшему прогрессу. Тем не менее сам факт обсуждения возможного прекращения огня и даже обмена предложениями по его условиям можно интерпретировать как важный сдвиг. Украине волей-неволей пришлось отойти от требований немедленного перемирия в пользу подготовки конкретных предложений о прекращении войны, как того и хотела РФ. Вероятно, это является результатом прямого давления США. Москва, в свою очередь, источает сдержанность, говоря о готовности к диалогу и компромиссам. Однако компромиссы в российском понимании – это не уступки, а признание реалий на земле. И здесь обмен пленными «1000 на 1000» вместо «всех на всех», как на том настаивал Киев, является важным индикатором: россияне не намерены смягчать свои позиции безоглядно, учитывая, что в их плену, по некоторым оценкам, находится в 6-7 раз больше военных ВСУ, чем наоборот. Привлекает внимание и расхождение в формулировках по поводу встречи Зеленского и Путина. Умеров сказал, что она потенциально готовится, тогда как Мединский – что Москва лишь приняла к сведению запрос Киева. Это отражает принципиальную разницу в тактике сторон, потому что для украинского президента сам факт очного контакта с Путиным имеет важное значение, тогда как для Москвы он возможен, только если отвечает её интересам. Зеленский видит в этом способ легитимизировать себя как переговорщика и избежать продвигаемой РФ идеи смены украинского руководства как части послевоенного урегулирования. Кремль, судя по всему, может на это согласиться, но только после выполнения ряда условий, включая территориальные уступки и признание новой реальности. Результаты стамбульских переговоров не впечатлили Белый дом, откуда последовала очередная порция сигналов о готовности выйти из мирного процесса, если у сторон не будет реального желания положить конец кровопролитию. В этом плане особенно важен вчерашний телефонный разговор Путина и Трампа, который вызвал серьёзную обеспокоенность у европейских лидеров и в Киеве. По итогам Путин первым выступил перед прессой и предложил идею меморандума – дорожной карты к будущему мирному договору, где были бы указаны принципы урегулирования и сроки, в том числе прекращения огня. Трамп же использовал обтекаемые позитивные слова – «разговор был очень хороший», «потенциал России безграничен» и т.д. В отличие от Путина, делающего упор на документальной базе будущего мира, президент США больше говорил о перспективах торговли и экономического сотрудничества. Тем не менее общая тональность может свидетельствовать о том, что радикальных расхождений в позициях Москвы и Вашингтона нет. Европейские глобалисты уже выразили нежелание принимать меморандум, предложенный Москвой, намереваясь ужесточить санкционное давление на РФ. Для сторонников продолжения конфликта в Брюсселе, Париже и Берлине ход событий на основе тактических и стратегических интересов Москвы абсолютно неприемлем, поскольку неизбежно приведёт к усилению российских позиций в дальнейшем диалоге по куда более крупным вопросам вроде архитектуры европейской безопасности. Пока можно сказать, что Москва стремится к заключению полноценного мирного договора, где будут закреплены все ключевые условия: статус новых регионов, нейтралитет Украины и т.д. Киев, напротив, продолжает лавировать между требованиями Запада и внутренним общественным мнением, всё ещё ориентированным на победу. Главный вопрос остаётся открытым: сумеют ли США, а точнее администрация Трампа, превратить слова о мире в политическую реальность. Без этого перемирие не наступит ни завтра, ни послезавтра. Для молдавских властей победный марш на президентских выборах в Румынии, усиление поддержки Брюсселя с проведением масштабного двустороннего саммита в июле могут рассматриваться как идеальный фон, чтобы в очередной раз обеспечить себе единоличное парламентское большинство по итогам сентябрьских выборов. Однако гравитационное воздействие Украины на нашу страну настолько велико, что мирное урегулирование в соседней стране в любой момент грозит стать тем самым форс-мажором, который полностью изменит весь расклад и предвыборную повестку.