Большая интрига будущего саммита Трампа и Путина в Будапеште

Сергей ЧЕБАН

Саммит президентов США и России в Будапеште может выйти за рамки переговоров о войне в Украине, охватив широкий спектр жизненно важных тем, включая вопрос европейской безопасности

Прошлая неделя ознаменовалась новыми дипломатическими усилиями вокруг войны в Украине. Поочерёдные переговоры Дональда Трампа с Владимиром Путиным и Владимиром Зеленским придали новую динамику в треугольнике США – Россия – Украина, впрыснув очередную порцию надежды в тех, кто ждёт скорейшего окончания этого конфликта. Политический контекст происходящего очевиден: после установления «вечного мира» на Ближнем Востоке американский лидер развернул своё внимание на российско-украинское противостояние. Причины этого кроются в том, что Трамп, стремящийся закрепить за собой репутацию политика, способного завершать кризисы, рискует быть втянутым в эскалационную спираль и обнаружить, что «война Байдена» превратилась в «войну Трампа». Последние удары России по энергетической инфраструктуре и промышленным объектам в украинском тылу показали опасную тенденцию, которая может привести к энергетическому коллапсу предстоящей зимой. Для Вашингтона это означает необходимость быстро искать политические решения, которые позволили бы избежать гуманитарной катастрофы и потери управляемости ситуацией. В конечном счёте, для США не столько важен немедленный мир, сколько контролируемое окончание конфликта с сохранением американской инициативы. Первым ходом дипломатической комбинации стал продолжительный телефонный разговор Трампа и Путина. По официальным сообщениям, президенты в том числе обсудили организацию взаимной встречи, местом для которой выбран Будапешт. Перед ней пройдут контакты делегаций высокого уровня с участием министров иностранных дел и советников, чтобы подготовить почву для общения лидеров. Надо сказать, что сам факт согласия Белого дома на звонок, инициированный Москвой, в день прибытия Зеленского в Вашингтон, можно считать явной демонстрацией стремления к сбалансированному подходу и доверительной коммуникации между США и Россией. Последние недели много шумихи было насчёт возможной передачи Украине американских крылатых ракет «Томагавк». Путин предупредил, что подобный шаг стал бы крайней формой эскалации и поставит под угрозу любые перспективы нормализации российско-американских отношений. Впоследствии Трамп сказал, что Соединённые Штаты «не могут позволить себе опустошать собственные запасы ради конфликта, исход которого не изменится от одной системы вооружений». Фактически, этим заявлением глава Белого дома публично отказался (по меньшей мере, на данном этапе) от поставок дальнобойных ракет Киеву. Это стало знаковым сигналом и для Москвы, и для самой Украины, означающим одно – американцы придерживаются курса на сдерживание конфликта, а не на его военное углубление. На следующий день после разговора с Путиным в Белом доме прошла встреча с Владимиром Зеленским. Публичная её часть не принесла больших откровений: Трамп повторил свою позицию по поводу «Томагавков» и подтвердил намерение встретиться с российским коллегой в Венгрии без участия украинского президента. По завершении переговоров Зеленский заявил лишь, что «стороны договорились не обсуждать публично тему дальнобойных вооружений». Трамп же покинул Белый дом сразу после встречи, не проведя пресс-конференцию, и вскоре опубликовал в своих сетях краткое заявление с призывом к «временной заморозке боевых действий». Как стало известно, во время закрытой части Зеленский предложил Трампу сделку – украинские беспилотные технологии в обмен на ограниченные поставки вооружений дальнего радиуса действия. Однако, как утверждают источники, американцы не проявили к ней особого интереса. Несмотря на внешнюю сдержанность, в ходе встречи проявилось ключевое расхождение между Вашингтоном и Киевом: Трамп исходит из концепции «безусловного переговорного процесса» – даже без предварительной остановки боевых действий, поскольку только так можно определить рамки возможного мира, включая вопросы территорий и линий соприкосновения. Украина, напротив, настаивает на обратной последовательности: сначала полное прекращение огня, а уже затем переговоры. Это различие носит не столько технический, сколько стратегический характер. От него напрямую зависит, будут ли будущие договорённости восприниматься как перемирие или как начало настоящего политического урегулирования. После контактов с Путиным и Зеленским складывается ощущение, что Трамп стремится к выстраиванию пошаговой дипломатии в пока отдельных переговорных линиях с Москвой и Киевом, которые в дальнейшем могут быть сведены в одну. Предстоящая встреча с кремлёвским лидером в Будапеште, видимо, станет ключевым моментом этого тактического подхода. Тем не менее вероятность конкретных договорённостей остаётся невысокой. Ни РФ, ни Украина не демонстрируют готовности к серьёзным компромиссам, которые уже можно было бы зафиксировать в письменном виде. Для США сложность российско-украинского конфликта создаёт риск затяжного дипломатического процесса, поскольку в случае неудачи ответственность в конечном итоге будет возложена на Вашингтон. А это уже накладывается на внутриполитический контекст, учитывая, что в американском Конгрессе усиливаются голоса как тех, кто выступает за усиление военной поддержки Киева, так и тех, кто требует закрытия украинского проекта и перераспределения ресурсов на внутренние нужды. В таких условиях Трамп вынужден балансировать между имиджем миротворца и необходимостью демонстрировать жёсткость в отношении Москвы. Две октябрьские встречи не привели к особому прорыву, но, судя по всему, задают новые координаты дипломатической игры. Пока Вашингтон отказался от ряда символических шагов, воспринимаемых как эскалационные. Нельзя обойти стороной и тот факт, что Будапешт далеко не случайно выбран местом саммита Трампа и Путина. Сейчас именно Венгрия позиционирует себя узловым элементом большой геополитики. В политическом и символическом смысле это фронтир, где пересекаются интересы США, России, Китая и Европейского Союза. И именно здесь два президента могут продемонстрировать, что готовы говорить не только о прекращении огня, но и о европейских делах в целом. В отличие, кстати, от Анкориджа, где обсуждали преимущественно Украину и двусторонние отношения. Венгерская встреча же вполне может охватывать как условное исправление «ошибки» Будапештского меморандума 1994 года, так и более широкий спектр тем. На этот раз на повестке может оказаться вопрос европейской безопасности, который имеет ключевое значение для Украины, а также стран центральной и восточной Европы, включая Молдову, ощущающих свою уязвимость в условиях продолжающейся войны. Если кому-то кажется, что какая-то локальная проблема в Европе, такая, к примеру, как урегулирование приднестровского вопроса, находится на периферии внимания лидеров крупных держав, то это серьёзное заблуждение. Избегая всякого рода конспирологических версий, тем не менее, можно с достаточной долей уверенности говорить, что решение о встрече в Будапеште прорабатывалось задолго до её официального анонса. Поэтому довольно примечательным выглядит то, что 9 октября в Кишинёве и Тирасполе побывала группа венгерских исследователей, чтобы разузнать подробности нынешнего положения дел в приднестровском урегулировании. Тут невольно задаёшься вопросом – почему именно эта проблема и при чём тут Венгрия? При всей географической отдалённости, тем не менее, Будапешт более чем вовлечён в наши дела – чего только стоит снабжение газом венгерской компанией приднестровского региона. Нельзя исключать, что предстоящим мероприятием воспользуется ряд европейских лидеров и политиков, которые в силу самых разных причин не готовы ехать в Москву. Венгерская столица в этом плане дарит уникальную возможность провести конфиденциальные контакты с россиянами. Таким образом, Будапештский саммит может стать не просто этапом в развитии переговоров вокруг Украины, но и новой площадкой для формирования неформальной сети контактов, которая в перспективе способна повлиять на самые разные вопросы общеевропейской повестки дня.