Правительство «монетизирует» реинтеграцию?

Правительство разрабатывает план урегулирования приднестровской проблемы в привычной для PAS манере, когда форма преобладает над содержанием, а реальные мотивы скрыты за фасадом официальной риторики

Около месяца назад новый премьер Александру Мунтяну озадачил всех сообщением о том, что Кишинёв совместно с партнёрами приступил к разработке плана завершения конфликта с Приднестровьем. К этому снаряду как власти, так и оппозиционные силы подходят с определённой периодичностью, особенно в избирательные периоды или в моменты т.н. геополитического «окна возможностей». Подходят к нему, как правило, под давлением иностранных держав или для привлечения финансов и симпатий избирателей, партнёров и других заинтересованных акторов и групп. Однако Майя Санду и PAS к данной теме никогда особого внимания не проявляли, отстраняясь от формального диалога с Тирасполем. Такая выжидательная позиция стала своеобразным фирменным стилем действующего режима. Во многом именно политика президента привела к прекращению встреч с руководством Левобережья, остановке работы переговорного формата «5+2» и в принципе снижению числа взаимных контактов. Частично эту тактику разъяснил посол Молдовы в США Владислав Кульминский, успевший побывать вице-премьером, ответственным за приднестровское урегулирование. Он похвалился выталкиванием за последние четыре года Москвы из-за общего стола и заявил об отсутствии «стратегического смысла» в её возвращении туда. В целом официальная позиция формулируется таким образом, что для общения с Тирасполем достаточно т.н. рабочих групп и политических представителей. Между тем в Тирасполе уже пожаловались, что новый главный переговорщик от правого берега Валерий Киверь не хочет даже на своём уровне проводить встречи, обставляя их условиями и требованиями, исполнить которые едва ли можно без непосредственного взаимодействия. По его мнению, нужно сначала решить оставшиеся проблемы с использованием сельскохозяйственных земель в Дубоссарском районе или со зданием для средней школы в Рыбнице, а там уже посмотрим. Правда, есть сомнения, что даже с устранением этих противоречий, если Тирасполь пойдёт на это в качестве «жеста доброй воли», дело с переговорами сдвинется с мёртвой точки. Теоретически задача приднестровского урегулирования для Кишинёва – вполне конституционная и рациональная. Особенно, учитывая планы присоединиться к Европейскому союзу, трудно реализуемые в условиях территориальных споров, де-факто двоевластия, пророссийского вектора Приднестровья, во многом связанного с дислокацией российских военных и миротворческих сил в регионе. Так или иначе, центральные власти стремятся разгромить Гагаузскую автономию, что должно быть окончательно оформлено посредством узурпации выборов в Народное собрание и башкана. Есть и потребность в том, чтобы окончательно закрыть приднестровский вопрос, двигаясь к членству в ЕС в качестве гомогенной, унитарной территории, населённой людьми с проевропейской идентичностью и говорящими на румынском языке. Задача вписать Приднестровье в эту картину достаточно хитрая и со звёздочкой, но это проще, чем меняться самим, рискуя лишиться в ходе трансформации монополии на власть. К тому же Молдова попросту утрачивает полномочия на определение собственной политической судьбы, юридических и экономических основ по мере адаптации норм и правил Европейского союза. Де-факто вскоре наши чиновники будут такими «глашатаями подходов», вытекающих из законодательства ЕС, добавляя к ним лишь некоторую степень автономности в определении тональности и антуража. В этом смысле правительство в наименьшей степени, чем когда-либо прежде, самостоятельно и свободно в написании такого плана урегулирования, который предполагал бы высокую степень взаимной «притирки», гибкости и учёт пожеланий населения и элит на левом берегу Днестра. В Тирасполе, например, постоянно говорят о том, что хотят добиться защиты собственной идентичности, включая языковые, образовательные права и сохранение разделяемых в местном обществе исторических и политических трактовок, а также прав собственности, гарантий личной безопасности и пр. С учётом существующих ограничений выявление обоюдно приемлемой формулы урегулирования стало намного менее реалистичным, чем 20-25 лет назад, когда стороны охотно согласовывали политические договорённости и даже временно организовали работу совместной конституционной комиссии. Так или иначе, Александр Мунтяну и Валериу Киверь на фоне традиционного молчания Майи Санду смогли добиться саспенса вокруг проекта плана реинтеграции – как минимум, того, что в работу над ним поверили эксперты и журналисты. На левом берегу тоже отреагировали устами Вадима Красносельского с традиционными ссылками на «приднестровский народ», который «будет сам решать свою судьбу». Что характерно, Киверь принципиально не комментирует собственно содержание проводимой работы, формируя вокруг неё «туман дипломатии». Зато он перечислил партнёров, с которыми Кишинёв взаимодействует при подготовке стратегии – Евросоюз, США, ОБСЕ. Интересно, что Украина – предыдущее место работы вице-премьера, с которым его многое связывает – упомянута в качестве такого партнёра не была. Видимо, Кишинёв не считает, что ему необходима серьёзная военно-стратегическая или дипломатическая поддержка, только финансы. Поэтому и вовлекает в работу тех, у кого есть деньги. Как говорится, «ничего личного – просто бизнес». Такая публичная риторика формирует негативный прогноз по содержательности возможного плана, который вместо дорожной карты настоящего урегулирования, основанного на балансе интересов, станет очередным инструментом выкачивания донорских средств из западных столиц. А деньги сейчас действительно очень нужны – электроэнергия дорогая, в бюджете дефицит, превышающий потолок, определённый законодательно, финансирование со стороны Евросоюза уменьшено, а по линии Международного валютного фонда, видимо, прекращено вовсе. Партнёры Молдовы, между тем, пытаются разобраться в этих сигналах и серьёзности её намерений. Томас Ленк из немецкого МИДа, основное ответственное лицо за приднестровский вопрос в ОБСЕ, приезжает в регион регулярно, в том числе в этом месяце, встречаясь с представителями самых разных кругов. На публику о чём-то особенном не сообщалось, но, очевидно, какие-то идеи прорабатываются. Активную дипломатию «развёл» Ник Петрович из американского посольства. Он недавно отметился, казалось бы, типичным для нынешней американской администрации заявлением с антимигрантскими нарративами. Но его тирада про суверенитет и идентичность Молдовы может восприниматься двояко, в том числе как пас Москве о том, что США не поддержат т.н. «унирю» с Румынией. В этом смысле можно ещё обратить внимание на недавнее заявление еврокомиссара Марты Кос, не желающей видеть Молдову в Евросоюзе без прояснения обстоятельств с заявкой Украины: «Развитие мирных переговоров об урегулировании войны в Украине будет иметь прямое значение для Молдовы. Как страны-кандидаты и соседи, Молдова и Украина остаются взаимозависимыми в вопросах безопасности». При этом «конкретное решение» для Приднестровья, которое тоже должно интегрироваться в ЕС, будет найдено «в подходящий момент». Вот так – без деталей, без плана, но с требованием мирно избавиться от российского военного присутствия на Днестре. Отсюда тоже считывается намерение поучаствовать в распределении финансовых потоков на план урегулирования, без упора на содержательное наполнение и переговорную работу.