Фобии Кишинева: для кого и почему федерализация Молдовы станет приговором

Назначение Дмитрия Козака спецпредставителем президента России по развитию отношений с Молдовой стало локальной сенсацией. С фамилией Козака ассоциируется план ассиметричной федерализации Молдовы, проваленный Кишиневом в 2003 году.  Не удивительно, что местные и зарубежные эксперты увидели в кадровом решении Москвы определенный символизм и принялись обсуждать вероятность «Плана Козака 2.0» – которая, в итоге, была ими же признана низкой. Аналитики обращают внимание, что за 15 лет обстоятельства серьезно поменялись, а значит, повторить легендарный план в чистом виде не получится. И парламент, и правительство РМ придерживаются этой позиции вполне официально. Кроме того, Кишинев последовательно отвергает саму по себе идею федерализации, и не совсем понятно, видят ли молдавские власти и политические элиты возможность решить конфликт так, чтобы и сохранить территориальную целостность страны, и учесть интересы жителей левобережного Приднестровья. На этой неделе президент Молдовы Игорь Додон снова вернул в информационное пространство тему референдума по статусу Приднестровья в составе РМ. Как и полтора года назад, Игорь Додон уверен, что такой плебисцит можно будет провести после выборов в парламент 2019 года, намеченных на 24 февраля. Отказ одного их своих предшественников (а в прошлом и партийного лидера) Владимира Воронина от подписания «Меморандума Козака» в 2003 году нынешний президент называет «упущенным шансом», к которому возврата больше не будет.  В одном из недавних интервью СМИ он тоже утверждал, что в Молдове многое изменилось, а потому нужен новый план, который будет учитывать мнение всех ветвей власти. После 2003 года идея федерализации системно дискредитировалась официальным Кишиневом и спустя 15 лет в местной политико-экспертной среде стала одной из популярных фобий. В умах склонных к национализму молдавских политиков и их идеологической обслуги в лице лояльных экспертов и журналистов она закрепилась как синоним процесса «приднестровизации» Молдовы, то есть наделения «пророссийского» Приднестровья административно-правовыми рычагами влияния на молдавскую политику. В этой связи показательной можно считать реакцию председателя Ассоциации по внешней политике РМ Виктора Кирилэ на предложения Игоря Додона о референдуме по приднестровскому вопросу. Эксперт считает, что Республика Молдова может прекратить свое существование, если согласится на федерализацию. На своей странице в Facebook он прогнозирует следующие фатальные результаты:

1. Конец для общества Республики Молдова, рождённой 27 августа 1991 года. Для того чтобы умертвить/разрушить государство не достаточно сжечь Декларацию о независимости, нужно ввести военную оккупацию, кардинально изменить даты рождения, переписать конституционные основы, сформировать новую идентичность, заменить/спрограммировать новые принципы, ценности и цивилизационные перспективы;

2. Победа русско-православного цивилизационной модели, представленной приднестровским сепаратизмом, русскоговорящими меньшинствами и молдаванами, ностальгирующими по СССР, над западной/либеральной моделью, представленной Республикой Молдова, потому что 27 августа 1991 года молдаване выбрали не только независимость, но и также западную/либеральную модель цивилизационного развития своего общества и государства;

3. Лишение этнического большинства своего государства, которое было им создало и за которое оно принесло себя в жертву, и включение этого большинства в новую искусственную нацию без национальности, основанную на консервативном, антилиберальном восприятии русско-православной цивилизации;

4. Территориальная, политическая и экономическая фрагментация нового государства по этнолингвистическим критериям по модели Боснии и Герцеговины, создающая тем самым слабое, неэффективное, манипулируемое государство, неспособное принимать важные решения, неспособное на сотрудничество и солидарность;

5. Окончательный конец европейской интеграции и повторное включение всей территории между Днестром и Прутом в геополитическое пространство с доминированием России, которая будет по своему вкусу создавать новое государство, искусственное и бессильное.

Будет ли региональная и европейская безопасность укреплять такое искусственное государство? Лично у меня возникают большие сомнения, потому что федерализация не устранит структурные недостатки, которые в настоящее время подрывают функционирование Республики Молдова, но, напротив, ещё больше усугубит их.

  Как известно, фобии иррациональны, и данный случай не исключение. После «казуса» 2003 года для пущей надежности Кишинёв официально закрепил невозможность федерации в любой ее форме, приняв в 2005 году закон об особом статусе Приднестровья. В нём Тирасполю предоставляется декоративная политическая автономия в составе унитарной Молдовы. Кто бы как не относился к Левобережью, а этот закон в принципе не гарантирует справедливого разделения полномочий между центром и автономией: ни в области культуры, языка и образования, ни в вопросах собственности и других базовых сферах жизни. На таких же условиях в Молдове функционирует гагаузская автономия, и проза жизни в том, что даже закрепленные в законе «автономные» права гагаузов попросту не исполняются. В действительности в Молдове отсутствуют и условия, и предпосылки для того, чтобы создать жизнеспособную федерацию. Проблема сосуществования национальностей за 25 лет не решена и только обостряется. Молдавское общество не определилось ни с вектором развития – «Россия или Европа», ни вообще с будущим страны – «независимость или объединение с Румынией». А языковые барьеры, как было отмечено в прошлогоднем докладе Совета Европы по защите прав меньшинств в Молдове, лишь усиливает и без того заметное разделение общества. В том же документе говорится об отсутствии в стране единой гражданской идентичности, уважающей многообразие, и предпосылок к ее появлению. Треть жителей страны – миллион человек – постоянно говорят на русском языке. Свободно на нем общаться могут более двух миллионов. В то же время в стране постоянно закрываются русские школы, а язык целенаправленно вытесняется властями из всех сфер жизни. Многолетний конфликт идентичностей, общественные противоречия по вопросу стратегического вектора развития Молдовы, отсутствие условий для реализации прав и свобод других национально-этнических групп в условиях жестко мононационального государства, теневое управление страной олигархическими элитами, массовые факты нарушения закона и разгул коррупции – общепризнанные проблемы Молдовы. Таким образом, все крайне прозаично – политическая элита Молдовы не обладает достаточной компетентностью, мотивацией и банальным патриотизмом для того, чтобы объединить страну и гарантировать права всем ее гражданам. Попытка выстроить сбалансированную федерацию станет для нынешнего политического класса РМ приговором, так как покажет полное несоответствие и страны, и ее руководства общепринятым в современном мире нормам демократии и прав человека. В текущих условиях, когда ко всем ветвям власти Молдовы у международных партнеров уже много вопросов, испытание федерацией они не пройдут. Потому и отрицают федеративную идею. В этом смысле критика федерализации на публичном уровне, в том числе, устами экспертов – попытка выстраивать и поддерживать стройное логическое обоснование вреда и опасности любого проекта объединения Молдовы. Специально для западных партнеров неприятие федерализации объясняется желанием сохранять курс на сближение с ЕС и НАТО. Такая позиция в целом находит понимание у основных международных спонсоров развития Молдовы – США и Евросоюза (особенно у Румынии), в особенности на фоне геополитического противостояния с Россией. Впрочем, и статус-кво в приднестровском вопросе удобен Кишиневу, так как позволяет спекулировать на темах «российской угрозы» и «оккупации юридической территории РМ». При этом появление реальной и успешной формулы урегулирования конфликта невозможно до тех пор, пока не пройдет системное оздоровление Молдовы.