Пять насущных вопросов для Молдовы

Антон ШВЕЦ 25 октября в Украине состоятся не только местные выборы, но и всеукраинский опрос, на которых гражданам предстоит ответить на пять важных, по мнению Владимира Зеленского, вопросов. А какие пять вопросов могло бы задать своему населению руководство Молдовы? 25 октября 2020 года в Украине состоятся местные выборы. Учитывая низкий уровень централизации власти, относительно слабую вертикаль и традиционную регионализацию государства, где отдельные регионы годами курируются представителями конкретных финансово-промышленных групп и кланов, данные выборы будут иметь достаточно серьёзное значение для дальнейшего развития страны. При этом предстоящее голосование станет своего рода плебисцитом — по сути, первым — о доверии действующему президенту Владимиру Зеленскому и его политической партии «Слуга народа». Во многом с учётом этих выборов украинский лидер будет определять своё политическое будущее, осознавая реальный уровень народной поддержки в сравнении с той беспрецедентной симпатией, которая имела место в 2019 году. Будучи увлечённым сторонником прямой демократии, Зеленский решил воспользоваться возможностью и задать населению Украины ряд вопросов, ответы на которые могут оказать влияние на стратегию и тактику деятельности офиса президента в ближайшие годы. В плане тематики разброс оказался довольно широким, что, безусловно, сыграет на руку политтехнологам главы государства. Вместе с тем, несмотря на консультативный характер опроса, сами вопросы оказались сформулированы максимально стерильно. Перечень их выглядит следующим образом: «1. Нужно ли ввести пожизненное заключение за коррупцию в особо крупных масштабах? 2. Поддерживаешь ли ты создание на Донбассе свободной экономической зоны? 3. Нужно ли сократить количество депутатов в Верховной Раде до 300? 4. Поддерживаешь ли ты легализацию в Украине медицинского каннабиса — чтобы уменьшить боль у тяжёлых больных? 5. Нужно ли Украине на международном уровне поднять вопрос об использовании гарантий безопасности, определённых Будапештским меморандумом?» Очевидно, что первый вопрос наберёт большинство голосов «да», но ни к чему в современной Украине не приведёт, поскольку даже нынешние максимальные 12 лет за коррупцию на практике применяются крайне редко. Аналогично второй вопрос, даже в случае реализации концепции СЭЗ в контролируемых властями Украины районах Донбасса, не возымеет особого эффекта. Идеи создания подобных зон в Украине неоднократно проваливались, оборачиваясь стимулированием офшоров, теневой и криминальной экономики или экономическим коллаборационизмом, как, например, в Крыму в 2014 году. Без прекращения войны, стабилизации демографической ситуации, а также инвестиционного и бизнес-климата по стране в целом, ограниченный смысл СЭЗ на Донбассе легко прогнозируем. Третий вопрос и вовсе попытка исполнить предвыборное обещание Владимира Зеленского, открыто заявленное в его президентской программе в 2019 году. Попытка, кстати, не первая, поскольку с такой инициативой, поддержанной абсолютным большинством населения, уже выходил Леонид Кучма ровно 20 лет назад. Но дальше обещаний дело не пошло. Легализация медицинского каннабиса может оказаться единственным осязаемым изменением по итогам опроса, однако данные социологических служб пока говорят о том, что этот действительно спорный вопрос может оказаться единственным с вердиктом «нет». Пятый вопрос носит исключительно прагматический характер, связанный с тактикой Украины в международных переговорах по статусу восточных территорий. Киев заинтересован в реконфигурации «минского процесса». Акцент на международных гарантиях безопасности (включая территориальную целостность и отказ от экономического давления), предусмотренных Будапештским меморандумом, поддержанный абсолютным большинством населения Украины, позволит усилить свои переговорные позиции, активизировать прессинг на представителей Москвы, отвлекая от продвигаемых ею требований пошаговой реализации минских соглашений. В целом ответы на представленные Владимиром Зеленским вопросы не будут иметь судьбоносного значения для украинского государства. Действительно важные темы — об отношении к России, о взаимоотношениях с Крымом и Донбассом, о сотрудничестве с НАТО и ЕС, о реальной деолигархизации — остались за скобками. В этом смысле эксперты признают, что сама идея опроса скорее носит преимущественно электоральный характер, а именно для повышения явки, особенно молодёжи, на региональных выборах. Тем не менее, сам по себе демократично организованный консультативный плебисцит, нацеленный на реальный срез общественного мнения по злободневным вопросам (а не легитимацию уже принятых решений властей), является вполне адекватной практикой, формирующей электоральную культуру населения и создающей предпосылки для нормального диалога власти и общества. Если рассматривать инициативу Зеленского как пробный шар, то слишком ожесточённая критика не кажется уместной. В Молдове, кстати, уже имела место попытка консультативного референдума. В ходе парламентских выборов в феврале 2019 года по инициативе 53 депутатов парламента РМ, нашёптанной Владимиром Плахотнюком, для плебисцита было выдвинуто два вопроса: «1. Вы за сокращение числа депутатов в Парламенте со 101 до 61? 2. Вы за то, чтобы народ мог отзывать (отстранять) депутатов в случае ненадлежащего исполнения ими своих обязанностей?» Искусственно-пропагандистский характер референдума в этом случае вытекал ещё из формулировок вопросов в повелительном наклонении и непосредственно автора проекта. Как и ожидалось, спустя полтора года никаких практических инициатив не последовало. Однако Молдова долгие годы остаётся страной на перепутье, государством с тающей идентичностью. Есть много способов заявить о себе и исправить реноме страны в периоде полураспада. И вынесение жизненно важных вопросов на референдум с целью мобилизации общества и начала здоровой дискуссии о дальнейшем развитии далеко не худший из них. Конечно, делать это придётся, что называется, вопреки молдавской традиции равнодушия власти к мнению народа. Мы полагаем, что насущные вопросы, требующие общественного внимания в Республике Молдова, могли бы выглядеть следующим образом:

1. Следует ли Молдове объединиться с Румынией, чтобы войти в семью европейских народов?
2. Какой язык использовать в Молдове в качестве государственного — румынский или молдавский, и историю какого народа изучать — молдавского или румынского?
3. Сделать ли русский язык вторым государственным в Молдове, чтобы повысить привлекательность страны для жителей приднестровского региона и Гагаузской автономии?
4. На каких принципах урегулировать приднестровскую проблему — унитарных с особым статусом для Приднестровья, федеративных, отказа от территории Приднестровья с целью ускоренной интеграции с Румынией?

Пятый вопрос можно было бы посвятить менее глобальной, но актуальной для общества проблеме, для того, чтобы сделать опрос чуть более острым и близким для простого обывателя. Например, мораторий на повышение пенсионного возраста, сокращение госаппарата, налог на сверхдоходы и т.д. Для Молдовы, чье общество в известной степени расколото по геополитическому признаку, идея проведения подобного плебисцита кажется куда более актуальной, нежели для Украины. Раз уж с полноценным референдумом не задалось (хотя пункт о его проведении содержался в программе 2016 года того же Игоря Додона). Консультативный опрос, приуроченный к президентским выборам (или досрочным парламентским) мог бы дать неплохой срез настроений в обществе и возможность привести внешне- и внутриполитический курс к некоторому общему знаменателю, соответствующему желанию большинства.