Противоречивый юбилей: что ждет Украину после тридцатилетия?

Сергей ЧЕБАН

Завтра Украина отметит 30-летие независимости. В каких условиях Киев преодолевает очередной рубеж в своей новейшей истории и что ждёт украинское государство в будущем?

В Кишинёве давно пристально наблюдают за происходящим в Украине, с которой нас связывают прочные исторические узы, а также общие планы восстановления территориальной целостности и стабильной реализации евроинтеграционного курса. За день до тридцатилетнего юбилея в Киеве стартует учредительный саммит «Крымской платформы». В международном мероприятии ожидается около пятидесяти официальных представителей государств и международных организаций, многие из которых были приглашены на очередную годовщину дня независимости Украины, но, между делом, стали участниками важного для украинского руководства политического перфоманса. Майя Санду, несмотря на все риски, решила лично отправиться в столицу Украины, что лишь подтверждает уровень взаимоотношений между двумя странами и степень заинтересованности молдавского руководства в дальнейшем развитии контактов с Киевом. Вчера с однодневным прощальным визитом в Украине также побывала канцлер ФРГ Ангела Меркель, которая под занавес политической карьеры решила совершить несколько челночных поездок, в первую очередь, в Москву и Киев. Последнее время вокруг украинской темы возникло столько острых углов, что, по всей видимости, потребовалось личное посредничество со стороны немецкого лидера, чтобы хоть как-то смягчить или восполнить дефицит общения между Москвой и Киевом. Свой очередной юбилей Украина встречает в крайне тяжёлых условиях, в которых она оказалась, пожалуй, впервые с момента развала СССР и обретения независимости. Хотя за прошедшие три десятилетия на долю соседней страны в принципе выпало множество сложных испытаний: экономические кризисы, два революционных майдана, последний из которых окончательно разделил политическое поле страны и ликвидировал постсоветский баланс украинских элит. Самым тяжёлым бременем остаётся затянувшийся уже на семь лет вооружённый конфликт на востоке страны и фактически состояние войны с Россией. Если подводить итог внутренней политики Киева за последние несколько десятилетий, то ее характерной чертой, как и практически для всех стран СНГ, является постепенное исчерпание ресурсов, заложенных в советский период, которое привело к определённой деиндустриализации и в принципе к изнашиванию постсоветской модели развития. Поэтому политическим элитам и в не меньшей степени олигархату, который, по сути, стал хребтом украинской государственности, пришло время всерьёз задуматься над системным переустройством страны. Во внешней политике на первых этапах украинские власти старались придерживаться тактики балансирования между западом и востоком (Россией). Однако с приходом Виктора Ющенко в 2005 году в международной плоскости всё отчётливее начинает провялятся крен в сторону запада и первые резкие действия, направленные на дистанцирование от Москвы. После серии прозападных рывков, спровоцировавших острые затяжные кризисы с Кремлём, дальнейшая реализация такого внешнеполитического курса в итоге привела в 2014 году практически к неизбежным последствиям: жёсткая многолетняя конфронтация, территориальные потери и длительная военная кампания на Донбассе. Предложенная Леонидом Кучмой умеренная, неконфликтная и преимущественно идентичностная модель «Украина — не Россия», надо признать, была наиболее оптимальной формой сосуществования с северным соседом, которая давала Киеву возможность занять особое место в Европе в качестве обособленного проекта на стыке западной и российской зоны интересов. Начиная с 2014 года, после известных событий, Киев перевёл своего российского соседа в разряд врага, реализуя жёсткий курс, нацеленный на глубокую интеграцию с западными, европейскими и евроатлантическими структурами. Главной точкой отталкивания в этой политике является поддержание неурегулированного статуса вооружённого конфликта на востоке и сохранение его высокой интенсивности. Если не акцентировать внимание на текущей сложной ситуации, то главный печальный вывод по истечении трёх десятилетий состоит в том, что украинское руководство так не дало обществу ответ на фундаментальный вопрос — кто такие украинцы и в каком направлении они двигаются? Доминирующая на протяжении последних семи лет концепция пока так и не дала видимых результатов, потому рано или поздно такое состояние длительного ожидания без какой-либо чёткой перспективы со стороны запада потребует определённого анализа и осмысления украинскими политиками. Хорошим примером рационализации своих интересов, как ни странно, может стать подход нового руководства Молдовы, которое при всех рисках и критике всё-таки решилось на попытку наладить прагматичные отношения с Кремлём. Нет сомнений в том, что Киеву нужно что-то менять в своих подходах и, прежде всего, в отношениях со своими соседями. Парадоксально, но практически на всём протяжении государственных границ от России до Молдовы и стран Европейского Союза у Украины есть свой комплекс сложных проблем, создающих постоянное напряжение и долгосрочные вызовы территориальной целостности. Поэтому в экспертной среде всё чаще проходят тематические дискуссии о том, насколько состоялся украинский государственный проект по итогам 30 лет и удастся ли его сохранить в постсоветских границах. Киев, конечно же, вправе проводить тот суверенный курс, который ему кажется наиболее правильным. Постсоветская модель государственного устройства в Украине мучительно погибает в ожидании новой украинской стратегии, которая вдохнёт в страну новую жизнь. Если же политический класс и бизнес элиты не смогут в ближайшие годы предложить украинцам приемлемую и адекватную модель государственного развития, то, к сожалению, с высокой долей вероятности Украину ждёт очередной цикл внутриполитической турбулентности и ещё более тяжёлые социальные потрясения, а «третий майдан» может и вовсе стать смертельным для украинской государственности.