Евроинтеграция Молдовы и современная политическая реальность

Антон ШВЕЦ

Действующий режим сделал тему евроинтеграции единственным критерием собственной дееспособности и условием своего политического выживания. Такой недальновидный однобокий взгляд не соответствует текущим реалиям и необходимости сохранения стабильности в стране

Смерть Алексея Навального в российской тюрьме стала триггером, побудившим наших чиновников вновь броситься на геополитическую амбразуру и кляться в верности европейскому курсу Молдовы, который противопоставляется «нецивилизованному востоку». Ещё раньше найденные обломки дрона (вероятно, российского, сбитого украинской ПВО) тоже стали поводом для истерических комментариев, словно некие срочные решения могут кардинально поменять ситуацию в стране и её место в мире. Министр иностранных дел Михай Попшой и министр экономики Дмитрий Алайба, ссылаясь на «ответственность перед потомками», потребовали интегрироваться в Евросоюз как можно скорее, уровняв ЕС и западный ценностный выбор. Министр обороны Анатолий Носатый заявил, что французского радара и военных учений со странами НАТО недостаточно – нужна полноценная система ПВО и ПРО, стоящая миллиарды евро. Закупленный за 14 миллионов евро французский радар своё предназначение не исполнил, поскольку ещё не налажен и вообще не приспособлен для отслеживания дронов, перемещающихся на незначительных высотах (что не совсем так и уже создало поле для конспирологических теорий). Все эти чиновники не отдают себе отчёта в том, что между намерением, даже самым упёртым и «необратимым» (как называли евроинтеграцию при Владимире Плахотнюке), и настоящей политической практикой есть существенный временной и функциональный лаг. Евроинтеграция – это процесс, подразумевающий известный перечень шагов, которые необходимо пройти. То же самое связано с сектором безопасности. Визит главы военного комитета НАТО Роба Бауэра в Кишинёв ничего в этом смысле не меняет, только лишь усиливает подозрения о том, что наше руководство планирует отказаться от конституционного статуса нейтралитета. Как информирует вице-премьер по евроинтеграции Кристина Герасимов, в Брюсселе началась процедура скрининга молдавского законодательства, т.е. его проверки на соответствие европейским договорам и директивам. Что характерно, первым разделом, совместно изучаемым нашими чиновниками и евробюрократами, станет юстиция. Учитывая последние оценки ЕСПЧ, Венецианской комиссии и Еврокомиссии, едва ли этот скрининг пройдёт без шероховатостей. По самым оптимистичным прогнозам, Молдова сможет вступить в Европейский союз не раньше 2030 года. И даже эта, достаточно отдалённая дата, зависит как от положения дел в самой стране, так и от реальных возможностей ЕС к расширению. Ведь речь идёт о целой группе стран, включая западнобалканские, опередить которые нам никак не удастся. Майя Санду намеревается закрепить курс на интеграцию в ЕС по итогам спорного конституционного референдума, запланированного на осень. Несмотря на внутриполитическую значимость плебисцита, не являющегося традиционным инструментом для Молдовы, в принципиальном плане такое голосование ничего не изменит. Оно не станет руководством к действию для чиновников из Брюсселя, а также может усугубить раскол между центром и регионами, прежде всего Приднестровьем и Гагаузией. В первом по-прежнему заявляют о дружбе с Россией и кивают на итоги местного референдума, проведённого в 2006 году. В автономии же недавно при активном участии башкана отмечали 10-летнюю годовщину проведения референдумов о вступлении в таможенный союз и за выход из состава Молдовы при утрате её суверенитета. Илан Шор, имеющий влияние на ситуацию в Гагаузии, тем временем окончательно перешёл к пророссийским взглядам и критике ЕС, осев в России. Центробежные тенденции Майю Санду видимо совершенно не пугают. Президентка убеждена, что при нынешнем положении дел в российско-украинском конфликте и при поддержке запада её режим сможет разобраться с мятежными регионами любыми доступными методами вплоть до полицейских – акции запугивания в Комрате уже проводились. Украина всячески намекает, что не будет возражать против наведения конституционного порядка в Приднестровье и не допустит вмешательства Москвы. Представитель украинского МИДа Паун Роговей, ответственный за приднестровское досье, стал регулярно бывать в нашей стране и требовать ускоренной реинтеграции анклава, да и украинский посол Марк Шевченко тоже последнее время шлёт приднестровской администрации угрожающие сигналы. Фактор российского военного присутствия, надо полагать, до сих пор отваживал от любых авантюрных шагов, и может потому требования вывода войск РФ раздаются всё громче. Если того потребует геополитический или внутриполитический резон, наша власть вполне может перейти к конкретным действиям даже в этом году. Михай Попшой уже собирает некую международную коалицию и консультируется с Румынией и другими западными эмиссарами о том, как может Россия отреагировать на выход Молдовы из соглашения 1992 года, и какие гарантии может предоставить Евросоюз и НАТО при сценарии одностороннего сворачивания миротворческой операции. Разумеется, для наших граждан, уставших от бесконечных кризисов и социально-экономических неурядиц, гораздо важнее всех этих высоких политических материй было бы достижение нормального уровня жизни и безопасности уже сегодня. Но здесь власть предложить им ничего не может – только многочисленные провалы с обещаниями светлого будущего в составе ЕС и под зонтиком НАТО. Хотя перспективы собственно Евросоюза и, в особенности, его способности к расширению на фоне предстоящих выборов в Европарламент остаются неопределёнными. Скепсис растёт, налицо кризис управляемости, стратегии и идеологии. Появились сомнения вокруг НАТО. В Североатлантическом альянсе с испугом считывают сигналы Дональда Трампа и уже продумывают варианты на случай отказа США от единоличного, по сути, обеспечения евроатлантической безопасности. Тем не менее, наше руководство определилось с выбором, отрабатывает на публику и отстранилось от каждодневного процесса управления, занимаясь укреплением своего режима и расправами с политическими оппонентами. Протесты транспортников, сельхозпроизводителей, недовольство персонала ликвидируемых учреждений образования и здравоохранения властями игнорируются, как и дефицит бюджета и рост внешнего долга. Инфляционные процессы, ограничения свободы слова, коллапс на железной дороге и коррупция в аэропорту, а также негативные ожидания населения воспринимаются равнодушно, поскольку без западной легитимности никакие протесты не приведут к политическим изменениям. Следовательно, мотивации работать, засучив рукава и решая насущные проблемы страны и населения, ни у кого нет – ни в президентуре, ни в правительстве, ни в парламенте.