«Под прессом евроинтеграции». Что ждёт Молдавскую митрополию?

Сергей ЧЕБАН

Власти рассматривают Молдавскую митрополию как потенциальный канал российского влияния, предпринимая реальные шаги по уменьшению её «жизненного пространства» – с перспективой полного запрета в будущем

В последние годы религиозный вопрос в ряде постсоветских государств из разряда второстепенных, сугубо внутренних тем превратился в один из ключевых маркеров внешней ориентации. Украина, Армения, Грузия – все они пережили или переживают процессы, где вера всё теснее переплетается с политикой. У нас тоже продолжается серия резонансных эпизодов, говорящих о том, что церковь в нашей стране стала объектом политической борьбы между пророссийскими и проевропейскими силами. В основе церковного конфликта лежит существование двух православных митрополий – Молдавской и Бессарабской. Первая подчиняется Московскому патриархату, вторая ориентирована на Румынскую православную церковь. Несмотря на то, что обе митрополии юридически признаны и действуют параллельно, противостояние между ними давно вышло за рамки канонического спора. Действующие власти всё чаще рассматривают Молдавскую митрополию как потенциальный канал российского влияния. Отсюда усиленный надзор за священниками и участившиеся проверки и давление на прихожан. Одним из наиболее ярких эпизодов стало задержание епископа Маркела, которому в апреле не позволили выехать в Израиль за Благодатным огнём. Этот инцидент отражает общее недоверие властей к «московскому православию», которое сочетается с очевидной поддержкой Бессарабской митрополии. Страсти постепенно накаляются. В середине июня руководство страны, по-видимому, намерено допустило столкновение двух противоборствующих групп, когда на фоне проведения ЛГБТ-марша в столице на контракции вышли сторонники традиционных ценностей, в числе которых значительная часть – православные верующие. Эти протесты обернулись столкновениями с полицией, причём от действий силовиков пострадали именно представители традиционного лагеря, в то время как участники марша отделались лишь административными штрафами. Ещё более скандальный случай произошёл в селе Гринауцы Рышканского района, где, по сообщениям очевидцев, несколько десятков представителей Бессарабской митрополии, включая румынских священников, при поддержке полиции попытались занять храм Молдавской митрополии. Местный настоятель и сотни жителей встали на защиту, предотвратив захват. Это событие может быть «пробным шаром», позволяя проводить аналогии с украинским сценарием. У соседей давление на каноническую Украинскую православную церковь (УПЦ), подчиняющуюся Москве, началось ещё в 2010-х. Ну, а пиком стало создание в 2018 году ПЦУ (Православной церкви Украины) при поддержке тогдашнего президента Петра Порошенко. Это вызвало глубокий раскол внутри страны и цепь конфликтов, связанных с трансфером приходов, силовым захватом храмов и преследованием духовенства. В Молдове, по мнению ряда экспертов, есть признаки, указывающие на общее движение в том же направлении. Так, депутат правящей PAS Василе Шоймару в прошлом году проговорился о намерении «отделиться от Молдавской митрополии» и даже о её скором запрете. После общественного скандала партия власти поспешила дистанцироваться от своего коллеги, сославшись на его «личную позицию». Однако последующие действия властей, как видим, создают совершенно иное впечатление. Очевидно, что религиозный вопрос у нас в какой-то степени становится инструментом внешнеполитического позиционирования правящего режима. По сути, пока ещё относительно мягкое, но всё же постоянное давление на православную церковь, как и в Украине, используется для консолидации прозападной части общества и маргинализации тех, кто выступает за сохранение культурных и духовных связей с Россией. Однако подобная политика чревата ещё большим расколом внутри общества, учитывая, что граждан итак разделяет масса других исторических тем. Следовательно, дополнительные удары по церкви лишь углубят этот разлом. В PAS, вероятно, осознают рискованность курса на конфронтацию с канонической церковью, особенно на фоне предстоящих выборов. Именно поэтому официальная риторика остаётся сдержанной, хотя на деле предпринимаются реальные шаги, направленные на сужение жизненного ареала Молдавской митрополии. Ставка делается на то, что церковь для широких масс является авторитетным ориентиром как последний крупный институциональный субъект, обладающий значительным общественно-политическим влиянием. Распространяется оно, в том числе на условно пророссийские социальные группы. Поэтому нейтрализация этого ресурса критически важна для стратегии «очистки» духовного пространства от внешнего воздействия из Москвы. Тут возникает ключевой вопрос: а не станет ли борьба с церковью тем триггером, который спровоцирует ответную реакцию и мобилизует значительную часть населения? Следует учитывать, что для большинства молдаван, проживающих в провинциальных и сельских районах, православие это не просто эстетическая или символическая часть духовной традиции, а неотъемлемый элемент культурной и национальной идентичности. Этот феномен имеет глубокие исторические корни и тесно переплетается с социокультурной структурой общества. Аналогичные процессы происходят не только в Молдове или Украине, но и в ряде стран Восточной Европы, где предпринимаются попытки выстраивания новой модели взаимоотношений между государством и церковью под предлогом борьбы с «российским влиянием», но при этом с явным пренебрежением к правам верующих и свободе совести. В случае Молдовы религиозная тематика неожиданно оказалась ещё и элементом общей «программы по евроинтеграции», в рамках которой власти стремятся устранить всё, что может быть воспринято как преграда на этом пути, включая и «неудобную» церковь. Таким образом, церковный вопрос в Молдове становится дополнительным фактором геополитического противостояния, рассекающим страну на два лагеря. История последних лет на постсоветском пространстве, в частности в Грузии, наглядно показывает, что давление на религиозные институты не способствуют общественной консолидации. Напротив, такие попытки зачастую вызывают противоположный эффект – усиливают поляризацию, провоцируют протест и способствуют радикализации. В условиях итак значительно разделённого молдавского общества «вскрытие» религиозных проблем может спровоцировать масштабное напряжение. До выборов власти, безусловно, продолжат лавировать между демонстрацией верности западному курсу и необходимостью сохранить поддержку значительной части населения, ориентированной на традиционные и духовные ценности. А вот дальше не исключена контролируемая эскалация, чтобы получить легальный повод раз и навсегда решить религиозный вопрос в сторону одной из православных церквей. Однако под давлением обстоятельств Молдавская митрополия может перейти от прежней сдержанности к более активной общественной и даже политической позиции. В результате трения между государством и церковью рискуют резко возрасти, а среди верующих укрепится чувство недоверия к политическому режиму. Это в конечном итоге создаёт угрозу долгосрочной дестабилизации как на уровне отдельных приходов, так и в масштабах всей страны.