Мнение: «Молдова не вписывается в современные тренды»

Старт переговоров о членстве Молдовы в Европейском союзе стал результатом стечения геополитических обстоятельств. Однако ситуация, очевидно, меняется, и адаптироваться к этому режим PAS, погружающий страну в хаос экономического кризиса, явно не успевает

Антон ШВЕЦ, RTA: Власти соблюдают весь набор писанных и неписаных правил, установленных брюссельской бюрократией для стран-кандидатов на членство в ЕС, действуя прилежно и с максимально идеологизированным зарядом. В отличие от фрондирующей Сербии в Кишинёве полностью поддерживают Украину в логистическом и пропагандистском смысле, не чураются антироссийских санкций и почти не допускают контактов с Москвой на серьёзном уровне. Даже визит министра энергетики в Санкт-Петербург для условно хозяйственно-коммерческих переговоров максимально поляризовал общественность. Не вводят в одностороннем порядке евро как национальное платёжное средство, как в Черногории, которую Еврокомиссия до сих пор критикует за это решение двадцатилетней давности. У нас не ведутся боевые действия как в соседней Украине. И, конечно, премьер-министр Дорин Речан в отличие от грузинского коллеги точно не заявлял о замораживании евроинтеграции сроком на 4 года. Напротив, был назначен специальный евроинтеграционный вице-премьер, которого снабдили соответствующим аппаратом, в преамбулу и статьи конституции внесены поправки о необратимом курсе на вступление в ЕС, проходит процедура скрининга законодательства и даже издаются методические пособия по переговорам с Брюсселем. Режим в полной мере открыл политику, экономику и собственно территорию страны для бюрократического присутствия ЕС, а кроме того – для организации военно-логистической инфраструктуры запада. Вдогонку на перспективу рассматривается вопрос продажи сельскохозяйственных земель и трансформации нашей республики в полигон для миграционных экспериментов Еврокомиссии. Проблемный опыт Молдовы не уникален. Нечто похожее можно увидеть в федеративной Боснии и Герцеговине, сталкивающейся с идентичными внутренними препятствиями из-за Республики Сербской. В нашей стране есть в высокой степени интернационализированная и до сих пор неурегулированная приднестровская проблема и относительно институционализированный в законодательном поле конфликт с Гагаузией, население которой массово поддерживает пророссийские партии и даже голосовало за интеграцию в Евразийский экономический союз на собственном референдуме 2014 года. В отличие от Сараево и некоторых других западно-балканских стран наши перспективы кажутся несколько более мрачными. Едва начавшийся тернистый, но во многом рутинный путь переговоров мог свернуть не туда ещё этой осенью, когда Майя Санду чуть не лишилась президентского поста, а задуманный в качестве политтехнологии референдум был на волоске от оглушительного провала. Выяснилось, что народ не то, чтобы против европейской интеграции, но не поддерживает её любой ценой, а также разочарован экономическим кризисом и авторитарными проявлениями партии PAS. Нельзя исключать, что Еврокомиссии и налогоплательщикам отдельных стран ЕС ещё придётся спасать провалившееся в плане управления экономикой правительство PAS, в том числе искать способы обеспечения поставок энергоносителей, чтобы население попросту не замёрзло зимой. Несмотря на елейные речи западных кураторов действующего режима, ретуширующие сомнительную внутреннюю легитимность правления PAS, в Брюсселе сразу предупредили, что при нынешнем мандате Еврокомиссии, т.е. до 2029 года, Молдова членом ЕС не станет. На самом деле, такая позиция не особо связана с несовершенством подвергающегося длительному скринингу законодательства и местных политических практик. Абсолютное большинство сфер гармонизировано намного раньше, а на скрининг и принятие законов не нужно пять и более лет. В то же время для реформирования юстиции бессмысленно устанавливать сроки, поскольку от них зависит только то, сколько раз пресловутые реформы провалятся, независимо от «цвета перчаток». В Брюсселе охотно закроют глаза на катастрофу в судебной системе, дефицит энергонезависимости и даже, если потребуется, на неопределённость ситуации с Приднестровьем, где действует местное законодательство, не говоря про присутствие российских и собственных силовиков, если будет принято принципиальное решение Молдову присоединять. Вопрос приёма в Европейский союз был и остаётся геополитическим и в некотором смысле институциональным. Причём оба фактора зависят исключительно от намерений бюрократии в Брюсселе. Трудно представить способность ЕС «переварить» значительное число новых членов без определённого реформирования органов управления и модели представленности стран, а также нормализации миграционного законодательства и практики. Ключевую роль при этом будут играть глобальные расклады. И тут мы явно не вписываемся в тренды, на которые едва ли можем оказать влияние. В Украине и вокруг неё повестка радикально трансформируется: Владимир Зеленский признаёт провал мобилизации, ухудшение ситуации на фронте и намекает на готовность к территориальным компромиссам с Россией. Именно из такого посыла исходит и появившийся в публичном доступе т.н. «мирный план» Кита Келлога, которого Дональд Трамп видит на должности специального посланника по Украине и России. Документ предполагает фактическую передачу Москве захваченных территорий по линии боевого соприкосновения и отсрочку членства Киева в НАТО. В свою очередь, россияне будут настаивать на федерализации Украины и всячески препятствовать её евроатлантической интеграции. В Грузии происходят события, которые напоминают по технологическому наполнению перевороты начала 2000-х, но одновременно выглядят крайне неожиданно. Хотя и не беспрецедентно – украинская катастрофа тоже начиналась с отказа Виктора Януковича подписать соглашение об ассоциации с Евросоюзом. «Грузинская мечта» заявила о приостановке переговоров по вступлению в Европейский союз, пусть никто и не вспоминает, что реплика премьер-министра стала ответом на первоначальное решение Брюсселя о заморозке. Это вызвало многодневные протесты в Тбилиси и других крупных городах. Если в Грузии правящая партия удержится у власти и сможет назначить в парламенте своего президента, можно будет говорить об уникальном случае выстраивания отношений постсоветского государства с ЕС с позиций суверенной и прагматичной политики. Ожидаемые изменения в Украине и Грузии могут обернуться проигрышем и банкротством режима PAS в Молдове, которая по факту не имеет собственной ценности для Евросоюза и НАТО. Конечно, мы умеренно полезны Брюсселю как «винтик» прозападной конструкции безопасности и фактор сдерживания России, но в полной мере пасьянс складывается лишь в спайке с Украиной и Грузией в форме окончательной деконструкции наследия Российской (Советской) империи. Без ликвидации российского присутствия и втягивания в западную орбиту функциональных Украины и Грузии Молдова, даже с учётом приднестровской проблемы, где запад заточен на ограничение потенциала Кремля, рискует не вписаться в логику противостояния, напротив, став частью сделки по временной нормализации отношений между Москвой и евроатлантическим сообществом. Такой расклад автоматически лишает режим PAS какого-то смысла и выталкивает его из власти.